Ольга не видела лица Валерия, но ей казалось, что он смотрит на нее с ненавистью.
– Твой Рашид – бандит. Мы искали его в горах не один месяц. Он вышел только из-за тебя. Я думаю, он тоже тебя любил, Русанова. И ты ему, как и всем нам, поломала жизнь. Вернее, помогла с ней расстаться.
Ей хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать всего того, что он говорил таким злым, чужим голосом.
– Знаешь, что он сказал мне перед смертью, твой Рашид, твой знаменитый комсомольский лидер, твой чеченский друг? Повторить?
Ольгу била мелкая дрожь, и она никак не могла с ней справиться.
– Он сказал мне, скаля зубы: «Она не досталась тебе, десантник. Она никогда не будет твоей». Он хотел ударить меня ножом, но Костя успел застрелить его. А потом, когда мы возвращались на базу, машина с бойцами подорвалась на мине.
– Рашид спас меня. Он вывел меня к нашим.
– Он был командиром чеченских боевиков. Он чуть не убил меня.
Ольга закрыла лицо руками и заплакала навзрыд, сквозь слезы прокричала ему:
– Ты к этому прошлому хотел вернуть меня? Так я его и так не могу забыть! Оно мне снится каждую ночь. И я каждую минуту помню, что Костя стал инвалидом, спасая меня, а Рашид погиб от его руки. Чего ты добиваешься, Немировский?!
Он испугался взрыва ее негодования, испугался ее крика и слез и не знал, что делать дальше. Он довел ее до этого состояния не нарочно, просто ему хотелось пробить брешь в ее отстраненности, увидеть ее прежней. Отдавшись ему, она не стала ближе, осталась чужой и неприступной.
В дверь постучали, и Валера метнулся открывать: принесли чай, бутерброды. Он расставил дрожащими руками чашки на журнальном столике и мучительно соображал, куда деть поднос. Всхлипывания у окна становились тише. Валера решился поднять глаза. Ольга почти успокоилась, но лицо у нее стало совсем неузнаваемым – жестким и некрасивым. Встретив его виноватый взгляд, она усмехнулась краешком опухших губ.
– Вот и поговорили. Я пойду умоюсь. Налей мне воды, нужно выпить лекарство.
Он подал ей стакан. Ольга, достав из косметички пузырек, привычным жестом накапала лекарство, выпила большими глотками и отправилась в ванную.
Валерий тупо смотрел на стакан с остатками мутной жидкости, затем отодвинул его одним пальцем. Услышав неприятный скрежещущий звук, поморщился. Зачем он пришел сюда? Еще там, в кабинете, Немировский понял, что упускать ее нельзя, надо сделать что-то такое, чтобы она задержалась, чтобы взглянула на него прежними глазами, которые столько лет не давали ему покоя, заглядывая к нему в душу по ночам. Он любил ее всегда и даже не обманывал себя убеждениями, что все прошло, все забылось. Она всегда была с ним, днем и ночью. О жене он вспоминал по обязанности, из чувства долга, Ольгу не мог забыть, как ни старался.