Тоже работа та еще. Уложили юрту,
котел, дрова - не кизяки же по степи собирать. Захватили теплые
одеяла. Ночи стояли уже совсем осенние, холодные. Я тоже собрался.
На всякий случай кинул в телегу аптечку с самыми необходимыми
медикаментами. Ко его знает, может и пригодится. Запасы еды
положил, мяса закопченного, круп. Честно говоря, много лишнего тоже
взяли. Но запас, как известно, карман не тянет. Словом, сложили,
спустили и оставили у начала ущелья.
Только на следующий день выехали.
Парни облачились во все приблуды, что я для них соорудил,
вооружились. Я тоже не остался в стороне от процесса: надел особо
прочный верх от костюма десантника, имевшийся в распоряжении. Такой
«свитер» вполне пойдет за кольчугу. Легкий, тонкий, нигде не давит,
движения не стесняет. Пулю он не удержит, а стрелу - не хуже, чем
стальная пластина. Опять же пистолеты захватил, запасные обоймы к
ним, саблю и даже лук, хотя и стреляю я из него совсем не как
степняк. Но порой попадаю. Потому и лишним он не будет. Надо себе
тоже что-то типа арбалета соорудить. Алтын управляла лошадью и
телегой. Получился не маленький караван. Потихоньку двигались.
Часа через четыре добрались до тех
деревьев, где наши дорожки пересеклись. Я остановился, огляделся.
Тогда мне просто повезло, что эти ухари ускакали - патроны
кончались. А успел бы я перезарядить - неизвестно. Но ребятам об
этом знать не следует. По крайней мере, пока. Пока все хорошо.
Пустая нетронутая степь вокруг, где уже начиналась осень. Трупов
наших противников не было: то ли их зарыли воины нюйджи, то ли
растащили волки. Ничего не напоминало о схватке, произошедшей здесь
Жалко, что сразу не сообразили собрать все, что могло
пригодиться.
Дальше парни полетели едва не
стрелой, позабыв про отстающую от них телегу. Уже часа через два
быстрой езды мы приблизились к месту, где, по их словам, был стан
их рода. Алтын на телеге, и я изрядно отставали от скачущих во весь
опор парней. Но даже отсюда было понятно, что ни стана, ни рода
больше нет. Обычно то, что остается на месте перекочевки, исчезает
за пару недель. Здесь же многое осталось, еще не сгнило. В том
числе то, от чего дыхание в груди замирало.
Парни замерли, как статуи, и было от
чего: между разваленными и разорванными шатрами и полусгоревшими
телегами высилась куча из отрезанных голов. Их было десятка четыре.
Кожный покров начал уже гнить, отчего этот апофеоз смерти выглядел
особенно жутко. Трудно даже представить, что чувствовали молодые
ребята, узнавая в полусгнивших черепах головы родичей. Вокруг были
разбросаны кости с почти сгнившим мясом. Человеческие кости. Что-то
было явно покусано волками или какими другими хищниками. И все это
на фоне бескрайней осенней степи, отливающей золотом, на фоне
звенящей тишины. Жутко до дрожи. Вся пятерка застыла ледяными
столбами. Глаза у всех стали ледяными. Ни слова, ни вздоха, ни
крика. Это нужно было как-то прервать. Я вышел вперед, обернулся к
ребятам, казавшимся в этот момент особенно маленькими и
жалкими.