«Может быть, она из тех старух, которые прикидываются бедными и умирают на набитой деньгами кровати? Примеров тому немало...» Но тут он услышал:
– Я завещаю «Ка Леони», «Дом львов» в Венеции...
– Какой «Ка Леони»?
– Существует только один с таким названием.
– Тот огромный одноэтажный дворец на Большом канале, который так и не был достроен? Но помилуйте, синьора графиня, я слышал, что вы некогда снимали этот дворец, однако я всегда был уверен в том, что он никогда вам не принадлежал.
– Я там жила,– высокомерно ответила она.
– Согласен. Но я немного знаю Венецию, и, если сведения мои верны, его нынешней владелицей является некая американка...
На сей раз она посмотрела ему в глаза.
– Я не знаю, что с ним потом произошло,– произнесла она.– Обговорите это с моими доверенными лицами... Я завещаю,– повторила она,– «Ка Леони» герцогине де Сальвимонте...
Нотариус подался вперед.
– Как вы сказали? – прошептал он.
Ведь он лично три года назад занимался делом о разделе наследства покойной герцогини де Сальвимонте, вышедшей второй раз замуж в весьма преклонном возрасте за молодого барона Шудлера. Эта свадьба наделала очень много шума...
– А как давно, графиня, вы составили это завещание? – спросил он.
– Вчера.
Она посмотрела на него как-то странно, одновременно настойчиво и рассеянно. Глаза у нее были фантастически огромными, темными, удлиненными к вискам; такие глаза можно видеть на полотнах некоторых сиенских мастеров. Глаза эти были когда-то восхитительны, они и ныне хранили будоражащий блеск былых побед. Смущенный нотариус потупил взор и умолк.
Оглашение необычайного завещания продолжилось. Вилла в Тоскане, замок в Иль-де-Франс, богатые серебряные изделия, вся обстановка квартиры в Лондоне, бесценные полотна мастеров, среди которых были картины Сассетты, «Благовещение» Верроккьо, два этюда Перуджино к фреске «Сивиллы» в Колледже дель Камбио, греческие мраморные статуи, «мои борзые Отелло, Фальстаф, Ариэль и Пак», коллекция античных инталий,– все это было распределено между представителями высшего света, проживавшими в трех столицах, между известными некогда артистами, малоизвестными друзьями и даже поставщиками. Интересно, за какие давно оказанные услуги дарила она какому-то парикмахеру с улицы Мира дорожный несессер, некоей цветочнице из Монте-Карло – шесть кресел в стиле Людовика XV?