– Потом?
– Я не понимаю, почему не замечала, но вы стали более замкнутой, уходили куда-то все время, стали сторониться меня. Если раньше мы вполне могли поговорить о чем-то по душам, то в Кёльбейне вы стали обращаться со мной как… с простой служанкой, – закончила шепотом пораженная Хельга.
– Когда вы вернулись в Асгрим, это изменилось? – спросила я, сжимая письма крепче. Теперь они казались мне зашифрованными посланиями. Неужели отец Хильдегарды ошибся и, вместо того чтобы уберечь от беды, лично толкнул в нее? Или у меня просто разыгралась паранойя?
– Нет, – глаза девушки наполнились слезами. – Я только сейчас это поняла. Все изменилось, когда вы потеряли память.
– Хватит плакать, – сказала строго, надеясь, что приказ подействует на Хельгу лучше, чем просьба. Нет, меня не раздражали ее слезы, просто толку сейчас плакать уже не было.
Изменения в Хильдегарде можно было бы снова списать на магию, вот только я знаю, что есть люди, способные вложить в голову любую мысль. И сделать это так, что человек и сам не заметит, как поменяет мнение о чем-либо. К тому же Хильдегарда была тогда молода, возможно, внушаема, так что заставить ее избегать по какой-то причине верную служанку можно было с легкостью. Неясно зачем.
А вот с тем, что сама Хельга ничего не замечала, не все так просто. Я уже успела убедиться, что это крайне любознательная и наблюдательная женщина, так что она просто обязана была отреагировать на столь резкое изменение поведения подопечной. Но не отреагировала. Почему?
Поглядев на письма, я поджала губы. Как бы мне ни хотелось прочесть все немедленно, чтобы разобраться, меня ждали и другие дела. Надо сходить к женщинам, посмотреть, как у них дела, рассказать о том, что мужчины нам помогут, подбодрить их, в конце концов. Если не подогревать интерес к происходящему, то есть большой шанс, что они охладеют. Или же решат, что спешить некуда. В принципе, спешить и в самом деле некуда, но затягивать с воплощением своих идей мне тоже не хотелось.
Положив письма под подушку (на всякий случай), я помогла Хельге с уборкой, не слушая ее возражений.
– Покажешь мне кабинет отца? – спросила, когда мы убрали вещи в сундук, собрав все книги и записи, которые там нашли.