Так что ни «двоеверие», ни очаги настоящего язычества, сохранявшиеся веками после крещения (о которых пойдёт речь в этой книге), не являются какой-то исключительно русской диковиной.
Не надо объяснять её какими-то не очень внятными преимуществами русского язычества перед античным или западным.
Не стоит и православной церкви приписывать какую-то особую терпимость к пережиткам язычества, по сравнению с нетерпимым-де католичеством, ни хвалить православие за это не стоит, ни бранить.
Единственно – русское православие было на пол-тысячи лет моложе франкского или бриттского христианства, да и никогда не имело собственной мощной управленческой и карательной системы, полагаясь на мощь христианского (а иной раз, как мы увидим, и нехристианского) государства.
Не в терпимости тут дело. Это положение прекрасно отображено русским присловьем про бодливую корову…
Итак, во-первых, двоеверие было. Во-вторых, всю историю русского христианства, русской церкви крещёные русские люди были скорее двоеверцами.
Ситуацию X–XV, а кое-где и XVI–XVIII веков следует воспринимать не как «христиане против язычников» и уж тем более не как «христиане против двоеверцев», но исключительно как «двоеверцы против язычников», в лучшем для церкви и христианства случае – «христиане во главе двоеверцев против язычников».
Это уже много позже, через полтысячи лет после «крещения Руси» двоеверие, а не откровенное язычество, стало не союзником, а проблемой церкви. Оно обрушилось на него и, к своему несчастью, выиграло.
Но об этом поговорим в послесловии.
Нас сейчас интересует другая схватка – восьмивековая борьба христиан и союзных им двоеверцев против русского язычества, против тех, кто сознательно и последовательно исповедовал веру Пращуров, отказываясь склоняться перед чужеземным богом.
Глава I. Накануне (V–X вв.)
Языческая держава. Несколько слов о русской вере. Христиане некрещёной Руси. Предавший Родных
Богов.
«Русин или христианин…»
Договор Олега Вещего с Византией, 907 г
«Кто из нас не любит тех времён, когда русские были действительно русскими, когда они в собственное свое платье наряжались, ходили своею походкою, жили по своему обычаю…»
Н.М. Карамзин. «Наталья, боярская дочь»
Он вольным был. Клыкастые драккары Вёл в синь и солнце, стоя у главы.
От Груманта до Кипра и Сахары Весёлый клич гремел: «На вы! На вы!» Русь оценил, Царьграда хлебосольство И златоглавий самоварный вид.