Я вспомнил, как мы с Нэнси когда-то потешались над писателями, абсурдно утверждавшими, будто следуют повелениям собственных персонажей, будто им кажется, что книга сама себя пишет. Но сейчас получалось именно так – по крайней мере у меня возникло то же ощущение. Я видел, как персонажи, живые, во плоти, дышащие полной грудью, вполне законченные, выскакивают из книги. А я ладонью – гладкой, но твердой – подхватываю слова, перелетающие от Нэнси ко мне.
Это был вдохновляющий опыт: через открывшуюся таким образом дверь Нэнси возвращалась ко мне, ее теплое, нежное присутствие согревало наш дом. Каждый день, когда под вечер рука уставала от писания, я кипятил чай, делал тосты и читал ей вслух – так, как если бы она сидела напротив меня на старом стуле.
Потом, довольный сделанным, я отпечатал рукопись на машинке. Тук, тук, тук – пальцы вбивали в страницу каждое слово, как гвоздик. Наконец с работой было покончено. Сколько времени она заняла? От старта до финиша? На переписывание рукописи Нэнси у меня ушел год, но, конечно, подлинное начало следовало датировать гораздо более ранним временем, просто тогда я этого еще не понимал. Она всегда говорила, что когда-нибудь мои сочинения заговорят в полный голос.
2013, весна
Дверь за Николасом захлопнулась, и Кэтрин тут же заперлась в туалете на первом этаже. Выходит, орудие пытки, которой она подверглась, было вложено в руки ее сына, хотя сам он еще, похоже, не осознавал, что связан с этой книгой самым непосредственным образом. Она услышала за дверью шаги Роберта, подняла с пола журнал и начала шелестеть страницами, давая ему понять, что выйдет не сразу. Она перевела взгляд вниз, на свои колготки, повисшие на щиколотках, и внезапно на нее накатила волна жалости к самой себе. Не заслуживала она всего этого. Зачем ее мучали? Почему именно сейчас? Она начала плакать, и ей почти захотелось, чтобы Роберт услышал и утешил ее. Он продолжал стоять за дверью.
– Ты как там, в порядке?
– Да, все нормально. – Она снова начала шелестеть страницами, подтянула колготки, высморкалась под шум спускаемой воды. Посмотрела в зеркало. Выглядела она кошмарно, но было воскресенье, в этот день можно. «Возьми себя в руки, глупая ты курица. Дочитай книгу, перестань откладывать ее в сторону. Тогда и поймешь, что делать, что тебе противостоит». Она улыбнулась своему отражению в зеркале, едва сдерживая смех, – настолько все это дико.