Глори, заметив, что Полина ёжится, заботливо укрыла её пледом. После пристроилась в соседнее кресло. Сосредоточенная и напряжённая.
– У нас мало времени, – посмотрела серьёзно, по-взрослому, – Ночью нужно будет наведаться к господину Изиалю. Другого выхода нет.
Что-то подсказывало Полине, что в этом мире не принято, чтобы юные особы наведывались к кому-то в гости по ночам. Должна была быть какая-то крайняя причина для подобного поступка. Ещё бы знать, кто такой господин Изиаль.
– Ты его не помнишь? – догадалась Одуванчик.
– Нет. Ни его, ни кого бы то ни было другого. В этот раз у меня очень глубокий провал в памяти.
Полине не хотелось обманывать эту замечательную девчушку, но правда может оказаться для Глори ещё губительнее, чем ложь. Пока ситуация хоть немного не прояснится, лучше всё же придерживаться тактики «провалов в памяти».
– Он ювелир… в дневное время, – пояснила Одуванчик, – а по ночам… – она долго подбирала слова, – …если ты совсем ничего не помнишь, лучше всё по порядку. Мы с тобою сироты, – Глори не смогла сдержать вздоха. – Мама умерла давно, а отец два года назад. Наш род Дюрей-ла-Пласи всегда считался уважаемым и знатным, но как выяснилось после смерти отца, мы разорены до нитки. Он оставил нам только долги. Всё имущество, в том числе и наш родовой замок, заложено нашему троюродному дядьке. После смерти отца он и стал нашим опекуном.
При упоминании опекуна лицо Глори сделалось кислым.
– Дядюшка слишком строг?
– Слишком скуп. Пока был жив отец, мы жили в нашем родовом замке, с нами занимались лучшие педагоги. Мы изучали двенадцать дисциплин. Дядюшка всех уволил и поселил нас здесь, в особняке, когда-то принадлежим нашей маме. Поставил присматривать за нами гувернантку, которой платил сущие гроши.
У Полины проскочила неприятная мысль. Наверно, и на содержание девочек дядюшка выделял сущие гроши. Не потому ли сёстры такие худющие?
– Этот дом когда-то был милым и уютным. Но в нём со смерти мамы никто не жил, и всё здесь пришло в упадок.
Поля уже и не удивлялась, что дядюшка-скупердяй не потрудился отремонтировать особняк, перед тем как заселить в него сестёр.
– Но скоро всё изменится. Наш дядька больше не наш опекун, – улыбка коснулась губ Одуванчика. Кажется, Полина ещё не видела её улыбающейся. Как ей шла эта воздушная улыбка с ямочками на щеках. – Теперь, после твоей помолвки с господином Тайлером, нашим опекуном считается он. Господин Тайлер обещал, что сразу после вашей свадьбы, мы снова сможем переехать в наш родовой замок. И он наймёт нам педагогов столько, сколько ты сама пожелаешь.