Шейла Олдхилл кивнула:
– Разумеется. Она играла не хуже Майры Хесс. Однажды она выступала с моим отцом.
– Какое совпадение. Вы понимаете, из-за почти полной слепоты круг ее занятий ограничен, и она много играет на рояле. Это ее способ скоротать время. Возможно, ей понравится, что ее компаньонка тоже музыкант. – Он посмотрел в спокойное лицо Шейлы. – Вы сказали, она играла с вашим отцом?
– Двадцать пять лет назад. «Императора» Бетховена. То был первый концерт, когда я увидела отца на сцене.
– Как звали вашего отца?
– Генри Олдхилл.
– Он жив? Миссис Морели-Джонсон обязательно спросит об этом.
– Он умер три года назад.
– Вы здесь давно, мисс Олдхилл?
– Приехала два дня назад. Собиралась в Лос-Анджелес, но ваш городок мне понравился, и я решила провести тут несколько дней. Остановилась в отеле «Франклин», увидела ваше объявление. И подумала… – Она вдруг замолчала.
Паттерсон знал отель. Тихий, относительно дешевый. Сам он, конечно, в таком не остановился бы, поскольку привык к более высокому уровню.
– Все это очень интересно. Я хотел бы взглянуть на ваши рекомендации. Вы, разумеется, понимаете, это большая ответственность – найти для миссис Морели-Джонсон подходящую кандидатуру. Я не знаю вас, вы – меня. – Паттерсон одарил Шейлу теплой улыбкой. – У вас есть рекомендательное письмо… – Он сверился со своими записями. – …От доктора Фосдика?
Она не мигая смотрела на него. Голубые глаза раскрылись чуть шире, Паттерсона словно обдало жаром.
– Нет, но у меня есть рекомендация от больницы Фонда Пендика.
Она раскрыла сумочку, достала конверт и положила на стол.
Паттерсон прочитал рекомендательное письмо. Под ним стояла подпись одного из директоров больницы. Как следовало из текста, мисс Шейла Олдхилл, профессиональная медицинская сестра, проработала в больнице четыре года, отличаясь трудолюбием, честностью и добрым отношением к пациентам. Стандартная рекомендация.
– Могу я позвонить доктору Фосдику, раз у вас нет его рекомендательного письма? – спросил Паттерсон.
– Доктор Фосдик не даст мне рекомендации, – прямо ответила Шейла.
Паттерсон приподнял левую бровь:
– Не даст? Почему?
– Я не могу ждать от него беспристрастности. – Она помялась. – Он хотел, чтобы наши отношения не ограничивались только работой… Это была неприятная сцена, и мне пришлось уйти от него.