Кириллов взяв графин, наполнил стакан и поднес гостю. Семен поблагодарил и разом осушил стакан. Затем начальник обратился к своему помощнику:
– Соат, твое мнение по этому делу, что думаешь?
– Таких случаев у нас не было. Но такое могло произойти. Если такое случилось бы в ауле, то уже на другой день все узнали бы. Но в пустыне – это другое дело. Найти там человека непросто. В песках пастухи живут одной большой семьей, и больше никого. Иногда кочуют, когда в колодце высыхает вода. Нужно знать точное место их стойбища, иначе не отыскать.
– Ну что же, – заключил начальник милиции, – если и ты считаешь, что такое возможно, то будем искать девочку в пустыне. Путешествие будет трудным и опасным, ведь мы не знаем их точного места. Задачка не из легких.
– Но ведь нам известно, что кочевники обитают где-то рядом от железной дороги?
– Этого недостаточно: в пустыне не у кого спросить, там нет ни дорог, ни тропинок. Да и этот кочевник мог явиться туда издалека. Пока не узнаем точного места, нельзя туда отправляться.
– Я бывал с геологами в тех местах, но там нет стойбища пастухов, – сказал Соат. – Говорят, есть дальше. В таком случае этот пастух пришел оттуда.
– Сколько километров до того стойбища?
– Не знаю, но на верблюде можно добраться за три-четыре дня. Там бывали наши геологи, и говорят, там есть большой колодец.
Между тем Кириллов уже ходил по комнате, он стал рассуждать вслух: «Хотелось бы знать, по каким делам этот пастух шел к железной дороге, что ему там понадобилось? Может, любовался поездом, ведь для них это диковинка, чудо? Скорее всего, в тех краях он пас овец. Ладно, не будем гадать. Надо отправляться в пустыню.
В душе Семен возликовал и спросил у Соата, кто знает туда дорогу, кто поведет меня?
– Есть пастухи, которые бывали там, но они не пойдут туда. Как вам объяснить…
– Если нужны деньги, я отдам свое золотое кольцо.
– Дело не в деньгах, – ответил Кириллов и сам пояснил: местное население не хочет сотрудничать с милицией. Если они помогут иноверцу, то сельчане будут осуждать, мол, продал своего, то есть мусульманина. Этого они боятся больше всего.
– Но ведь речь идет о преступлении! – возмутился Семен.
– Все равно, против своих они не пойдут, ведь с этим обществом им жить. Они могут уважать русских, но… свой есть свой.