– Тоже надоел мой, сука – муженек, -и она заговорщицки, подмигнула Ирине.
– Стоит, окучивает новую телку, козел. Наверняка ездит ей по ушам, какая я самая распоследняя сволочь, самая тупая зараза и не даю ему жить. Это все знают, это он всем растрепал, только никто не знает, -и она, вдруг резко перегнувшись через стол, наклонилась к Ирине и, глядя на нее, впрочем, уже явно не понимая, кто перед ней, облизывая пересыхающие от алкоголя губы, горячо зашептала, -все дуры, все эти глупые курицы, считающие его крутым мужиком даже не подозревают, какой он трус. Да, да, самый обычный трус. Он смертельно боится потерять всё. Он четко знает – разведись он со мной и привет родная Бугульма, у него ничего не будет, потому что деньги на все ему дал мой отец и это все его благополучие и великолепие, – Элеонора пьяно махнула вокруг себя рукой, -все благодаря моему отцу, который облагодетельствовал его – нищего студента из общаги.-
Она замолчала, глядя в пространство перед собой, а потом вдруг всхлипнула, и Ирина, даже с некоторым ужасом, увидела, как слезинки, одна за другой, потекли по покрытым загаром ламп солярия щекам Элеоноры, а она небрежным жестом пьяного человека пыталась смахивать их, но лишь размазала тушь по своему красивому, холеному лицу.
– А ведь я люблю его, подлеца, как и студента нищего любила, так и теперь, вот такого важного, успешного, -тянула Элеонора, раздувая щеки, не очень удачно пытаясь изобразить надутого от понимания собственной значимости мужа, -а ему наплевать. Он, гад, уже совсем нюх потерял, ничего не боится. Я ведь даже подруг завести не могу, – захныкала опять Элеонора, -он уже всех еще институтских моих подруг перетрахал. Здесь со склада обычную кладовщицу, я ее пристраивала, знакомая моя попросила, она быстро правда уволилась, мне свои люди об их начавшемся романе своевременно сообщили. Нет, ты понимаешь, даже жену его бывшего партнера, пока не поругались, успел. Сейчас эта у ресепшена, аж трясет ее всю от вожделения, так пакостно от всего. Ну почему бабы дуры такие и чего лезут к нему, как эти… ну красиво так… бабочки на огонь… А… – Элеонора тяжело поднимаясь, махнула рукой, и двинулась все так-же пошатываясь к дверям. У самых дверей она обернулась и Ирине показалась, что глаза ее вполне осмысленно глянули на нее.