Больше вопросов не поступило.
…На пятнадцатые сутки, ночью, подводные лодки в сопровождении ледокола, вышли из гавани Кронштадта и взяли курс в открытое море. Им предстояло пройти тот же путь, который в свое время на шлюпах «Мирный» и «Восток» прошли Лазарев с Беллинсгаузеном, открыв неведомую Антарктиду.
Благополучно обогнув побережье Европы, которая пожинала плоды мира и по ночам светилась маревом огней, корабли вышли в Атлантический океан и здесь разделились.
Пароход увеличил ход и ушел вперед к точке рандеву у острова Буве, расположенному в тысяча шестистах километрах от Антарктиды, а подводные лодки, двигаясь в светлое время суток под шахтами РДП20, скрытно последовали вслед за ним.
Пустынная в годы войны Атлантика ожила снова.
Иногда на горизонте возникали дымы идущих в свои порты танкеров и сухогрузов, а однажды, в мерцании звезд, прямо по курсу, пронесся американский круизный лайнер, оглашая все кругом взрывами петард и громкой музыкой.
– Веселятся янки, разжирели на войне, – стоя на темном мостике и глядя на него в бинокль, процедил командир «двадцать пятой».
– Да, кому война, а кому мать родна, – сказал стоящий рядом Батраков, и сплюнул за борт.
Потом он спустился вниз, и, миновав центральный пост с вахтой, прошел в одну из кают, которую делил с помощником командира.
Вначале отношения у офицеров не сложились, Львов, так звали капитан- лейтенанта как-то нелицеприятно отозвался о ведомстве Батракова, на что тот ответил резкостью, но после одного случая все изменилось.
Произошло все это в Северном море, в сильном тумане, после шторма.
Львов находился в рубке, отправляя обязанности вахтенного офицера, когда раздался крик сигнальщика, – мина! и впереди по курсу в волнах заплясал черный шар.
– Право пять, сбросить обороты! – нагнулся к переговорной трубе помощник, лодка стала отворачивать, но мину подтянуло к борту.
– Кранты, – прошептал бледный рулевой. – Щас взлетим в воздух.
В тот же момент с заднего обвода рубки кто-то сиганул в воду, спустя секунды рядом с миной появилась голова, и, человек, отплевываясь, вцепился в гальванические ударники.
Затем вместе с рогатой смертью он заскользил вдоль борта, а когда оказался в кильватерной струе, отпустил руки.
– Ну, ты даешь, каплей, – сказал Львов, когда выскочившая наверх швартовая команда выловила Батракова из воды.