Я уехал домой, не помыв руки, перед выходом из кладбища. Всю дорогу домой я вдыхал запах, исходящий из моих рук, той же безумной любовью, какой вдыхал запах духов (сделанных из своих жертв) герой фильма «Парфюмер: История одного убийцы». Меня угнетала тоска от того, что, рано или поздно, эти руки, всё же придётся помыть. Дома я ел, этими же немытыми руками. Но потихоньку, моё сознание возвращалось в наш «правильный» мир, где все эти мои действия, начали казаться (уже и мне) не совсем адекватными. И я смыл этот «бред» любовного притяжения.
Сейчас мне кажется, что всё это происходило не со мной. Да и вряд ли сейчас меня удивит земля (с могилы моей любимой) своим запахом. Но тогда…
Я рассказал про один день, проведённый у могилы моей любимой. Понять меня мог бы, разве только Ромео, коль жизнь поставила бы ему условие, продолжать своё земное существование (иначе это не назовёшь) без любимой.
* * *
Пройдя сквозь сердце, боль в душе умом живёт,
Но это сердце боль уж не спасёт,
В душе она плодом, а в теле – чрев гниющий,
Пока не отсечёшь – не отойдёт.
Самая опасная любовь, это любовь с первого взгляда. В большинстве случаев, это любовь в одностороннем порядке, когда просыпаются сильные чувства к чужому, незнакомому человеку. Вы, как камикадзе, жертвуете собой, ради неизвестного. Спасением судьбы человека будет ответное чувство. В противном случае, ─ судьба может сломаться, неся установку на счастье.
Моя Любовь в этой жизни не скупится на сюрпризы. Всё началось с того, что она заключила в треугольник Вашего покорного слугу с одной стороны. Вторую сторону этого любовного треугольника представляла деревенская девчонка, в которую, безумно влюбилось, с первого взгляда, моё наивное, не приспособленное к земной жизни, сердце. Я не мог произнести ни слова в её присутствии. Будто вся стеснительность мира пребывала в моём сознании. Все слова стояли комом в горле, будто там находился какой-то заслон, мешающий вырваться наружу моим влюблённым чувствам. Усугублял положение и языковой барьер. Самым родным языком я считаю тот, который располагаясь у меня во рту, сам выбирает форму диалектического самовыражения, которое впиталось со школьной скамьи (словно материнское молоко) и спроектировало будущность моего мировоззрения.
Пользоваться своим кровным языком (по национальности, я ─ татарин) я стал позже. Посодействовала (в его освоении) моя супруга, которая представляла (в то время) третью сторону того загадочного любовного треугольника. Она испытывала ко мне те же чувства, которые я испытывал к той деревенской девчонке. И так же, как в мою сторону дышал холод безответной любви той девчонки, к моей будущей супруге, я не испытывал каких-либо особенных чувств.