Наблюдая, как стремительно теряет Кирилл профессиональные навыки, он больше не завидовал. Не испытывал даже чувства превосходства, а только жалость.
Почти год бился коллектив с Кириллом. Все принимаемые меры не принесли желаемых результатов. Наконец, его, недавнюю гордость больницы, пригласил заведующий отделением. Предложил перейти на более легкую работу в поликлинику.
Оба понимали, что это крах, что возврата оттуда, где хирургу, в лучшем случае, придется вправлять вывихнутые суставы, не будет.
Тем не менее, также молча, Кирилл написал заявление об уходе. Его духовный мазохизм не поддавался пониманию окружающих. Лишь он сам сознавал, что никогда уже не сможет стать тем пареньком, который приехал покорять Москву, штурмовать вершины хирургического искусства.
Неужели блеск снега, блеск нарядов, блеск украшений стоил того, чтобы сломать судьбу незаурядного человека.
Есть ли на свете женщина, готовая добровольно принять такую жертву? И если есть, то пусть ей будет единственной наградой призрачный блеск мишуры, затмевающий подлинные ценности человеческой жизни.
А что касается Кирилла, то его можно пожалеть, ему можно посочувствовать, но вряд ли можно осуждать.
«Счастье врачей в том, что их
удачи у всех на виду, а ошибки
скрыты под землей…»
М. Монтень. Опыты
Поздней осенью 2005 года я тяжело заболел. Болезнь развивалась как пожар, раздуваемый сильным ветром. Температура 39, глотать невозможно. Из-за отека горла трудно дышать. По оценке специалистов мне оставалось жить от силы 10—12 часов. Шансы для выживания были действительно не велики. Лишь один из пятерых, а если точнее только 17%, остаются в живых после подобных хирургических вмешательств.
Редко кому приходиться провожать на операцию родственника, не имеющего никаких шансов на выздоровление. Младшему сыну сообщили: он, возможно, последний из семьи, кто видит отца живым. В нарушение правил, пустили в реанимацию, куда меня положили, чтобы сразу готовить к операции, попрощаться. Он нашел в себе силы подбодрить меня. Но не устоял перед напором вымогателей от медицины, и, вопреки моей просьбе, «отблагодарил» врачей за предстоящую операцию. Совершенный поступок чуть не сыграл роковую роль. Никогда не делайте это заранее.
Воспалительный гнойный процесс распространился далеко за пределы полости рта и вызвал поражение мышц и тканей в обширной области. После операции между гортанью и позвоночником пациента, как говорили врачи, поместилась бы крупная мужская ладонь. Окончательный диагноз на понятном только медикам языке, настолько устрашающий, что каждый врач, читающий его, смотрел на меня, как на привидение с того света.