– Ника-а! Э-эй, родная!
Федя призывно махал рукой, одновременно выразительно шевеля пальцами. Долговязый и нескладный, вечно повёрнутый на «железе», «софте» и прочих компьютерных прибамбасах, он не пользовался вниманием девушек. Да и сам ими, похоже, не интересовался. Но с Никой поддерживал тёплые, почти братские, отношения – всё-таки ещё в одну детсадовскую группу ходили.
Ника вздохнула и приблизилась к балкону.
– Сколько?
– Пару. А лучше – три, если бюджет позволяет. А то я уже два часа здесь торчу. Не народ, а сплошное жлобьё.
– Зря ты так. У людей экономический кризис.
– В душе у них кризис, а не в экономике. Вон, твою квартирантку час назад видел. Хотел тысчонку перехватить – куда там…
– Илону?
– Ну да. Она с чемоданом, таким, на колёсиках, и сумкой тащилась. Здоровая такая сумка, серая. Я ей покричал, но она только рукой махнула. Потом села в какую-то машину и укатила.
Ника в недоумении приоткрыла рот. Она догадывалась, о каких чемодане и сумке говорит Левша. В них умещались все Илонины вещи. Но Илона ей сама позвонила в салон около трёх часов и сказала, что сварит борщ. На гарную дивчину с незалежной Украины порой нападал кулинарный зуд, а готовить она умела. Получается, уехать она решила уже позже и в явной спешке?
– Ты не заметил, возможно, у неё чемодан пустой был?
– Нет, не пустой. Она его еле пёрла, это точно. И это, ещё. Ей вещи в багажник помогал мужик закинуть, который за рулём сидел. Она бы сама не подняла, наверное.
– Ладно, спускайся, – вздохнув, сказала Ника. – Дам тебе три тысячи…
Едва зайдя в квартиру, Ника побежала в гостиную. Открыла ящик компьютерного стола, и на душе полегчало. Деньги лежали в конверте в нетронутой банковской упаковке. Слава богу! Как она могла такое на подругу подумать?
А вот в комнате Илоны царил беспорядок и, главное, не осталось её вещей, включая дублёнку. А ведь на дворе сентябрь. Она что, на Новую Землю собралась? Странно.
Попробовала позвонить, но трубку никто не брал. Ника быстренько накропала эсэмэску: ты где, что случилось?
Зачем же так срываться с места? Уж позвонить-то… Ерунда какая-то.
Ника проснулась от яркого электрического света. Пока протирала глаза, мелькнула мысль – Илона, что ли, вернулась? Но тут разглядела почти у самого дивана мужскую фигуру, и сердце захолонуло. Закричала бы, да горло перехватило, словно обручем.