– Подожди. – Леди аккуратно, но тщательно, будто размазывая крем, потёрла лоб пальцами. – Ты хочешь сказать… Ну да, там был этот, бывший полковник спецназа, кажется…
– Подполковник.
– Так это что, твой отец? Фамилия из памяти выскочила.
– Лунин.
– Точно. Пётр, кажется. Пётр Лунин?
– Правильно.
Леди откинулась в кресле, сложив руки на животе. Какое-то время молчала.
– Плесни-ка мне тоже минералки… М-да… Пожалуй, я выкурю сигарету. Сегодня первая.
Она сделала несколько затяжек, изящно стряхивая пепел в стильную пепельницу стального цвета. Ника смотрела в окно, которое прикрывали светло-серые жалюзи. Надо сосредоточиться. Что сделано, то сделано, теперь Леди знает о том, что отец – зэка. Можно сказать, политический террорист. Вряд ли её это обрадует. А не такова, как нам хочется.
– Это, конечно, меняет дело. – Леди взглянула, как показалось Нике, с укоризной. – О таких вещах надо предупреждать. Ведь это очень важное обстоятельство, понимаешь?
Ника кивнула. Всё. Сейчас скажет – мы так не договаривались. Дочь политического преступника. Да ещё Эйдус, надо же так совпасть. Полный облом.
– Извините, я подумала… Когда вы предложили мне работу… У меня и так судимость. А тут ещё отец…
– Ты побоялась, что я не захочу иметь с тобой дела? – Теперь в её глазах Ника прочла жалость. – Дорогуша моя! Нет людей, которые не хранили бы скелета в шкафу. Другой вопрос, что у тебя настоящий скелетище… Что смотришь?
Нике опять стало душно. И вода закончилась.
– Я вовсе не хотела… я не думала…
– Верю. Тебе – верю, – оборвала Леди. – Будем считать, что инцидент исчерпан. Ты поняла, и больше такого не повторится. Ты должна запомнить, что мы с тобой, в некотором смысле, партнёры. А от партнёров ничего скрывать нельзя. Что касается истории с отцом… Да, это не лучшая страница в твоей биографии. Но из этого не следует, что на тебя нельзя положиться. Каждый человек должен проходить через испытания. Закаляться, как сталь. Знаешь такую песню?
– Нет.
– И чёрт с ней, с песней. – Она улыбнулась, но блеск в глазах выдавал тревожное возбуждение. – Вот ты мне скажи: за что твой отец хотел убить Эйдуса?
– Не знаю.
– Вот как?
– Ну, он дал показания, что из личной неприязни. И всё.
– Личная неприязнь… А у тебя не возникало мысли, что у отца имелись какие-то существенные, особые причины для убийства Эйдуса?