Не поднимая глаз от журнала, увалень монотонно объяснял:
– Барак охраны слева от входа белое знание, кликнешь начальника смены, он тебя разместит. Там сейчас Чахлый дежурит. Мужик такой низенький, морда, как кулак – узнаешь сразу. Зовут Ерофей, но тут имена не в ходу – либо по кликухе, либо «товарищ командир». И поаккуратнее с граблями – он тоже не дурак подраться. За формой и постелью сходишь на склад, это…
И тут коробка грохнула! Словно петарда взорвалась.
Увалень подпрыгнул и застыл с остекленевшими выпученными глазами и рукой, так и не показавшей направление на склад. «Кастро» задержал стакан перед ртом и задумчиво посмотрел в нашу сторону.
– Это что это, а? – повышая голос, начал увалень.
– Тася чихнула, – честно ответил я и поставил коробку на стол прямо перед ним.
Тот отодвинулся и встал с места. Спокойствия ему это явно не прибавило – я всё равно высился над ним на полголовы, а прямо перед пахом лежала странная коробка. В глазах парня явственно читалось желание расслышать – тикает она или нет.
Я сдёрнул узел с бечёвки и развалил на стороны картонные борта.
Тася сидела в единственном незагаженном углу клетки и, живо шевеля носом, оглядывалась, подслеповато щурясь на свет.
Увалень сплюнул:
– Тьфу-ты, в ноги душу! Крыса!
– Шиншилла, – поправил я.
– Воротник сучий! – рявкнул увалень. – Чтобы на объекте у меня гадости этой не было!
Я не ответил.
Потому что…
«Кастро» подошёл.
Стукнул костяшкой по клетке.
Улыбнулся.
Сказал.
И.
Потому что…
Словно водой окатило. Тело напряглось в ожидании ярости и тут же расслабилось.
«Кастро» подошёл ближе и начал любознательно оглядывать Тасю. Довольно ухмыльнулся в бороду – сегодня он получил сразу две диковинки в свой зверинец. Постучал по клетке костяшкой – Тася фыркнула и повела ушами. Чистоплотная старушка не позволила себе замызгать шёрстку даже в тряске долгой дороги, поэтому смотреть на неё было одно удовольствие – волос по всей длине менял цвет, давая бархатный индиговый оттенок, а пушистость делала её похожей на клубок богатого меха.
– Да пусть её, – усмехнулся «Кастро». – Животина безвредная.
И ушёл к своей бутылке.
Увалень сглотнул и сел на место.
– Кусается? – мрачно спросил он.
– Нет, – сказал я.
– Что жрёт?
– Я привёз.
Увалень посмотрел на меня исподлобья и сообщил:
– Чтобы из клетки не воняло! Я тут живой уголок в бараке держать не стану, понял?!