Пахомыч произнёс тост, что-то там за встречу и за товарищество жестянобаночников. Потом ещё и ещё. Коньяк был хорошим, густым и ароматным, и потому голова, не смотря на хмельное тепло, разливающееся по телу, оставалась ясной. С каждой рюмкой, глаза Агнессы Серафимовны разгорались всё ярче. Она, уже не скрываясь, с вожделением разглядывала Андрея.
Посидели около двух часов. Начало темнеть. Наконец, Пахомыч, уехал. Как только за ним захлопнулась дверь, Андрей и Агнесса Серафимовна, не произнося ни слова, мгновенно избавились от одежды и оказались в постели.
С первых же секунд Андрей почувствовал, что попал в опытные руки. Обладая удивительно крепким для её лет телом, Агнесса Серафимовна не давала ему успокоиться до самого рассвета, искусно поддерживая огонь в его теле, подобно опытной гетере. Она не спешила. Медленно насыщаясь, она получала неимоверное наслаждение от близости. По её телу пробегали волны мелкой дрожи, дыхание становилось хриплым, живот твердел, и она начинала двигаться рывками. Опустошив его до капли, она тут же возобновляя процесс, и повторяла его снова и снова.
Вымотанный и утомлённый этой сладкой мукой, Андрей заснул только около пяти утра.
Проснулся около двенадцати. Открыв глаза, он почувствовал, что родился заново. Тело стало лёгким как перо. Напряжение в мышцах исчезло. Осмотревшись, он с удивлением отметил, что после вчерашнего ужина в номере не осталось и следа. Только подушка, на которой спала Агнесса Серафимовна, ещё хранила запах её волос. На тумбочке он заметил не большой листок бумаги.
«Буду в 18.00. Агнесса». – Андрей улыбнулся.
Наплескавшись в душе, Андрей сварил кофе и соорудил огромный бутерброд из разрезанной надвое сдобной булки. Обильно смазав поверхность двух половинок сливочным маслом, он густо покрыл всё это сверху толстым слоем лососевой икры и с наслаждением погрузил в бутерброд зубы. Упругие шарики лопались на языке и их неповторимый вкус, смешиваясь со вкусом сдобы, масла и кофе приводил Андрея в восторг.
Блаженство.
Из-за открытой балконной двери до него доносился птичий щебет. Тёплый ветерок колыхал на окнах тюль. Шумела листва и майское солнце заливало номер. Приближалось жаркое и влажное дальневосточное лето. Толпы туристов собирали рюкзаки и чемоданы, готовые, как марафонцы после старта, несметной толпой ринуться к гостеприимным, покрытым белым песком, берегам Японского моря. Но это будет много позже потому, что «бархатный сезон» в Приморье начнётся не раньше середины августа. А пока май, задыхаясь запахом черёмух, постепенно раскрашивал всё в неповторимые цвета наступающего лета.