Я хотел ответить ей, что с помощью кривого зеркала души, но решил воздержаться от излишних художественностей – после, пока они еще не готовы.
– Все очень просто, – сказал я. – Мы проведем некую реконструкцию. Здесь…
Я указал пальцем за спину.
– Здесь, приблизительно… одним словом, метров двести от побережья, там плантации сахарного тростника. Четыре плантации, каждая размером… С три футбольных поля примерно. Однако тростник не простой…
– Могу поспорить – он железный! – съехидничала Октябрина.
Я, смерив ее пронзительным взглядом, сказал:
– Тебе идет рубашка с кактусами, однако тростник не железный. Просто мы его немного подтянули генетически, так что теперь он отрастает за одну ночь. То есть днем вы его рубите, ночью он отрастает. Ваша задача – зачистить свой участок за день. Кто успеет первым, тот и победил.
– И что это доказывает? – поинтересовался Потягин. – Как это сможет пробудить зло внутри нас?
– Поглядим, – уклончиво ответил я. – Если прав ты, зло не пробудится. Если прав я… Боты запрограммированы особым образом, в соответствии с историческими реалиями… Их надо стимулировать к труду. Это будет нелегко, вам, надсмотрщикам, придется хорошенько посоревноваться…
– А тебе? – вмешался Урбанайтес. – Тебе не придется посоревноваться?
– А зачем? Я и так все про себя знаю. К тому же я буду выполнять организаторские функции, буду подсказывать, что надо делать, куда, так сказать, канализировать вашу буйную энергию… Одним словом, я буду выполнять роль фазендейро.
– Ну, конечно! – Октябрина хлопнула в ладоши. – Ты, значит, фазендейро! А мы, значит, надсмотрщики?! Красота!
Я промолчал. Следовало быть спокойным и терпеливым.
– И ради чего это мы вдруг станем проявлять этакую трудовую активность? – осведомился Ахлюстин.
Молодец, подумал я. Ахлюстин – это что-то, предсказуем, как монорельс, ему бы моим помощником быть в одурачивании этих болванов.
– Я думал об этом, Ярослав, – со значительным видом сказал я. – Много думал. Раньше все было просто. Тот из надсмотрщиков, который мог лучше организовать труд своих подопечных, получал большее денежное вознаграждение. Однако вас ведь материальные блага не интересуют…
– Это уж точно, – ухмыльнулся Потягин.
Я продолжал рассказывать.
– Я предполагал, что вы поучаствуете в эксперименте безо всякого вознаграждения, что вам дорога истина…