* * *
После базарного столпотворения воздух улиц Йотунбурга показался
мне морским бризом. Мысли об украденных монетах пропали, зато
вернулись еще более мрачные — о предателе в Гильдии.
Кто мог пойти на такое? Ума не приложу.
Отличная и сыгранная команда, довольно высокая клановая
зарплата, океан фана и приличный рейтинг. Разве можно поменять
дружескую компанию и удовольствие от игры на одноразовый заработок?
Тем более — такой!
Или сексот уверен, что мы его не вычислим? Думает, что все
сойдет ему с рук? Хрен там! Закончится Турнир и хёвдинг Ульв с
потрохами отдаст мне Иуду! А я уж изо всех сил постараюсь отбить
ему охоту до новых предательств. Свои тридцать серебряников он у
меня глотать будет до тех пор, пока при ходьбе звенеть не
начнет!
Дома разошлись, ноги сами вынесли меня к огороженному
свежеструганными досками участку. Под взглядами стражей я
направился в сторону постоялого двора. Но сам то и дело косился на
Ристалище.
На большой площади, неподалеку от замка Варг, тщательно
вычистили место для Арены. Вокруг поставили городок из шатров для
участников Турнира, возвели конюшни и разместили походные кузницы и
лазареты. Потом все обнесли стеной и расставили стражу.
Завтра, после торжественного открытия и шоу-программы, когда
впервые затрубят герольды, ознаменовав начало Турнира, этот городок
закроется для посещений. Все участники Турнира будут в нем жить до
окончания ивента. Или до поражения в бою. Такой ход должен
максимально оградить воинов ристалища от грязных интриг соперников
и наемников. А еще здорово облегчит мне поиск хозяина мода
Смерти.
Я бросил последний взгляд на Арену и свернул в переулок.
От постоялого двора «Охотничья луна» несся рев сотен глоток
пьянствующих рыцарей. Кажется, веселье было в самом разгаре. Когда
я поднимался по ступеням, заметил, что у конюшни парочка горячих
голов уже самозабвенно бьет друг другу морды.
«А что будет, когда турнир начнется?» — подумал я.
И, вздохнув, толкнул двери гостиницы.
Глава 7. Грызня
В первую секунду меня оглушило.
В лицо ударила плотная волна горячего воздуха, в котором для
кислорода, казалось, места не было. Сплошной перегар, вонь
прогорклого жира и подгорелого лука. А еще несло крепким потом,
мокрой шерстью, кожей и железом.
Первый этаж таверны был забит народом настолько, что в глазах
рябило.