Когда толпа пришла в движение, Беркович почувствовал, как его ноги отрываются от земли. Испуганно вскрикнув, он попытался нащупать подошвами твердую почву, но у него ничего не вышло. Толпа ринулась вперед, увлекая Мойшу за собой. Марья с Эллиной были тоже подхвачены людьми, но нянька, хоть и держала в одной руке девочку, а в другой свою котомку, затолкать себя не дала. Поднатужилась и ринулась вперед. В итоге она смогла пробиться к шлагбауму, тогда как Мойшу почти выдавили из толпы, а протиснуться на прежнее место не давали люди, напирающие сзади.
Берг работал локтями с таким остервенением, что заехал какому-то мужчине по саквояжу. Тот упал и раскрылся, из него посыпались серебряные ложки, вилки и ножи. Пострадавший гневно закричал и наклонился, чтобы подобрать свое добро. При этом он так резко согнулся, что ударил стоявшего позади Александра под дых. Берг потерял равновесие и рухнул под ноги толпы.
Марья, увидев это, развернулась и принялась расталкивать ополоумевших людей, стремясь протиснуться к отцу своей воспитанницы. А так как двигалась она не вперед, к заветному шлагбауму, а назад, то ее пропускали. Наконец она пробралась к тому месту, где упал Александр. Толпа там уже поредела, и Марья увидела лежащего на земле Берга. Тот пытался подняться, но у него не получалось. Нянька собралась помочь ему, но тут голова Александра, оторвавшись от земли на пару секунд, безвольно опустилась, глаза его закатились, а по телу пробежала судорога.
– Преставился, – услышала Марья за своей спиной. – Второй старикан за сегодня… У того тоже сердце не выдержало!
Нянька обернулась на голос и увидела позади себя пожилого солдата. Он смолил самокрутку и равнодушно поглядывал на Берга. Рядом с ним стоял совсем юный солдатик. Именно с ним разговаривал старик, ему же он адресовал следующую фразу:
– А вещички-то у него умыкнули! Как упал, так кто-то из толпы и саквояж, и чемодан тиснул…
Марья слышала его слова и внутренне содрогалась. Причем, сначала переживала из-за мелочей: «Саквояж! Саквояж-то как жаль! Там же все: документы, билеты, деньги, ценности! – мысленно причитала она. – А чемодан! В нем Эллочкины пеленки и платьица! Ребенка теперь и переодеть не в чего… – Но тут до нее дошло главное, что отец Эллины умер, и Марья ужаснулась: – Что же с малышкой теперь станет? Ведь у нее, кроме отца, никого на белом свете нет… Почему никого? – самой себе возразила нянька. – А я? Не я ль Эллочку воспитывала с первых дней ее жизни? Не я ль ночей не спала, когда она болела? Не я ль люблю ее, как родное дитя? Да я ей больше чем мать! А коли так – воспитаю!»