На какое-то мгновение я вижу в ней ту девушку из салона первого класса, которая заступилась за попросившего у нее помощи мужчину и не дала с ним расправиться. Куда же эта девушка постоянно пропадает?
Вдруг у меня екает в животе, и я понимаю, что тот мужчина, из-за которого я заговорил тогда с мисс Лару, скорее всего, мертв. А выжил ли кто-нибудь кроме нас? Сумела ли хоть одна капсула – кроме нашей – оторваться от «Икара» до того, как он вошел в атмосферу?
Но я не успеваю завершить эту мысль, как снова погружаюсь в сон.
– А что мисс Лару думала о ситуации?
– Я не спрашивал.
– Как, на ваш взгляд, она справлялась?
– Лучше, чем можно было ожидать.
Проснувшись, я вижу перед глазами стену, возле которой лежу, замотанная в одеяло и свернувшаяся калачиком; голова раскалывается от боли. Пару мгновений пытаюсь вспомнить, что же делала ночью, и с ужасом жду, когда проснутся воспоминания. Уверена, похмелье окажется не самой большой проблемой… Но запах полурасплавленного пластена практически подбрасывает меня на постели. Лучше бы голова болела от похмелья, а не от удара о стенку капсулы.
Я смотрю на сломанную панель управления, которую пыталась починить ночью. Провода расплавлены – ремонту не подлежат. Микросхему замкнуло, и тут не поможет даже целая команда электриков, – что уж говорить обо мне.
Лучше бы выспалась.
Меня пугает, что утро очень тихое. Даже в нашем загородном доме вокруг меня постоянно раздавался какой-то шум: пыхтели очистители воздуха, в саду щелчками голографического проектора розы сменялись на нарциссы; туда-сюда сновали слуги. Бросая камешки в окно, ночью меня будил Саймон; отец за завтраком разговаривал по голографическому телефону, раздавая указания своим заместителям на Коринфе и в то же время строя мне рожицы.
Но здесь слышно лишь приглушенное пение птиц да шелест листвы.
Сегодня майор потащит меня за собой, поэтому собираюсь с силами, чтобы вынести поход с достоинством. Мне предстоит провести с ним целый день, выслушивая каждые пять минут, что я не должна останавливаться, должна шагать быстрее. Я весь день буду его тормозить.
Внезапно у меня екает в животе. Я сажусь и понимаю, что меня напугало: сиденье, на котором спал майор, пусто, а его вещмешка с припасами нет.
Меня почти захлестывает паника. Хочется кричать, звать майора, и я не кричу только потому, что страх сдавливает горло. Даже с ним я все равно была одна, но он много знает: как ориентироваться в лесу, куда идти, как выживать. Этому я никогда не научусь.