Я покачал головой.
— Не, расписание под завязку забито.
И никакие предметы не выкинуть — мне учебный план комиссар
согласовал.
— Беда, — посочувствовал Миша и
спросил: — А что за паренёк слепой, с которым ты общаешься?
— Одноклассник бывший.
Попович покрутил ладонью.
— Он всегда такой был?
— Нет, последствия инициации, —
сообщил я и занялся едой.
После обеда в читальный зал я уже не
пошёл, спустился на вахту и проформы ради позвонил Альберту
Павловичу, чтобы совершенно неожиданно для себя услышать:
— Завтра после третьей пары сходи в
столовую горбольницы. Там дождись Валентину Паль, перекинься на
виду у всех с ней парой слов. Только учти: встреча должна выглядеть
случайной. Потом загляни ко мне на инструктаж.
Поговорить с Валей?!
Я так удивился, что даже ничего
выяснять по телефону не стал, коротко выдал:
— Сделаю. — И повесил трубку.
И кто бы мне объяснил, что всё это
значит? Нет, я знал, что Альберт Павлович вывел медсестру из-под
удара, выставив жертвой шантажа, но мне-то зачем с ней встречаться?
Нелепица какая-то!
Прихватив плащ и вещмешок, я вышел на
улицу и с невероятным облегчением набрал полную грудь морозного
воздуха. Пусть сегодня ясновиденье и не забивало в темечко незримые
гвозди, а внутренний потенциал не требовал беспрестанного контроля,
но лёгкое похмелье и бессонная ночь сказались на самочувствии не
лучшим образом, да ещё выпавший с утра снежок уже успели
притоптать, поэтому отправился в учебный центр ОНКОР пешком. По
пути обдумывал поручение куратора, но информации категорически не
хватало, плюнул и заглянул в лавку с письменными принадлежностями,
купил записную книжку, чья обложка служила одновременно ещё и
футляром для короткого карандаша; будет куда телефонные номера и
адреса заносить.
Пришёл в учебный центр на четверть
часа раньше, да только в кабинете Ноготка уже заполняли бумаги
четверо курсантов. Все в штатском, все старше: трое заметно, один —
самое большее на год.
— Заходи! — поманил меня Денис
Гаврилович и вручил стопочку документов, где среди памяток и
распорядков обнаружилось и традиционное обязательство о
неразглашении.
Заведующий прочистил горло и объявил
уже всем:
— Помимо всего прочего, вам
категорически запрещено распространяться о прохождении обучения и
сокурсниках. Всё, что узнаете и увидите в учебном центре, не
предназначено для посторонних ушей. Отношение к
контрольно-ревизионному дивизиону в других подразделениях
неоднозначное, излишняя болтливость неминуемо осложнит вам
следующие полгода службы.