Пока мы с Ладой пропускали стадо
безумных бегемотов, едва не затоптавшее меня любимого, Елена
Фёдоровна что-то ещё понажимала на своём пульте, и наши деревянные
«тумбочки» стали преображаться. Все их «деревянные» поверхности
начали сдвигаться, постепенно втягиваясь и сливаясь с тыльными и
боковыми стенками столов, открывая электрические варочные
поверхности на две маленькие конфорки и мини-мойки с гибкими
шлангами для подачи питьевой воды. С лицевой стороны моего стола
(другие мне не было видно, но думаю, что картина там ничем не
отличалась) появилось несколько маленьких ящичков и пара небольших
дверок.
Взглянув на продолжающееся побоище у
раскрытых пристенных продовольственных кладовок, к которому с
запозданием присоединилась и Лада, я решил, что, хоть мои шансы на
победу стремительно сокращаются, но, если хочу благополучно дожить
до собственной, не такой уж и далёкой, пенсии, то делать мне там
пока абсолютно нечего. Поэтому сосредоточил своё внимание на
внутреннем содержимом открывшихся для свободного доступа отделений
моего освободившегося от защитной оболочки кухонного стола.
Кстати, среди штурмуемого «слабым»
женским полом «мебельного» гарнитура, кроме продуктовой кладовой,
обнаружился и холодильный агрегат, замаскированный под обычный с
виду шифоньер.
Начал я с дверок. За одной из них
пряталось маленькое ведёрко, предназначенное очевидно для сбора
мусора и пищевых отходов. Вторая открывала доступ к такому же
небольшому духовому шкафу с несколькими притаившимися в нём
противнями.
В ящичках нашёлся набор кухонных
принадлежностей и аксессуаров: несколько ножей, ложек и вилок;
миксер; консервный ключ; мерный стаканчик; бумажные полотенца; пара
матерчатых рукавиц; и ещё какая-то мелочь, назначение которой я не
представлял. В самом большом нижнем ящике обнаружились миниатюрные
кастрюльки со сковородками.
Пока я обозревал временно
принадлежащие мне поварские богатства со стороны девчоночьей
кучи-малы послышался звон упавшей посуды и визг обляпанных чем-то
жидким одноклассниц, на что мадам Иванова, внимательно и с улыбкой
наблюдающая за процессом разграбления своих продовольственных
запасов, даже бровью не повела. Впрочем и мне, проявившему
пацифистские настроения, она ничего не говорила, лишь изредка
бросая недоумённые взгляды.