Во время их перепалки я незаметно вполглаза следила за поведением Тимофея. Его взгляд то и дело скользил то по комоду, то по креслу. Было ясно, что там что-то есть. Я заглянула в тумбочку. В верхнем ящике валялись вперемешку трусы и носки. Выдвинув ящик полностью, я высыпала содержимое на кровать. Внутри, кроме вещей, ничего не оказалось, зато с обратной стороны ящика красовался приклеенный скотчем пистолет «ПМ» с полным магазином патронов.
Тимофей стал бледным как полотно. Он оглянулся на дверь, однако спасаться бегством было поздно. Мать крепко держала его за плечо и кричала:
– Да ты придурок! Да что же ты делаешь?! Тебя же засадят в тюрьму, а с меня будут тянуть деньги, шантажируя тобой! Отвечай, зачем тебе пистолет?!
– Для самозащиты. Я испугался. Милиция, они же лохи. Они сказали, что это случайно все… – в ужасе мямлил Тимофей, безнадежно следя за тем, как я обследую кресло. Между стенкой и сиденьем лежал стиснутый пакет с марихуаной граммов на сто.
– Это наркотики? – заикаясь, спросила Старкова.
– Сейчас проверим, – ответила я, делая вид, что не определила этого с первого взгляда, вскрыла пакет и принюхалась, – нет, это высушенный и измельченный пустырник. Он немного напоминает коноплю, но не является наркотиком. Можно сказать точнее, если вы дадите мне несколько дней. У меня есть знакомые в центре судебной криминалистики. Они точно скажут, что это такое, и не будут задавать лишних вопросов.
– Тим, объясни, что это, – потребовала Старкова, тыча пальцем в пакет с анашой.
– Это пустырник, – механически соврал Тимофей, не сводя с меня остекленевших глаз. Он не мог поверить в свою удачу и в то, что кто-то всерьез способен считать, будто юноша может хранить у себя в тайнике дома пакет с безобидной травой, известной как лекарственное средство при повышенном давлении и куче других болячек.
– Зачем ты хранишь у себя пакет пустырника? – не отставала от него Старкова.
Мне тоже было интересно – зачем. Что же он соврет?
– Мы, это, это, хотели пошутить, – пролепетал, запинаясь, Тимофей, мучительно придумывая на ходу, – хотели подкинуть одному преподавателю и сдать его милиции. Менты бы сразу не поняли, что это такое, и арестовали бы его на глазах у всех. Он – сволочь последняя. Сказал, что никому практику не поставит, если мы его дурацкие книжки не купим.