И пусть этот самый Дьявол был желанен и прекрасен, мне нужна была передышка.
В этот раз не спасала даже любимая музыка.
Она была не более, чем фоном, не способным очистить мою голову от роя кусающих и брыкающихся мыслей, даже если еще утром любимые мелодии увлекали своими басами и вокалом настолько, что я покрывалась блаженными мурашками, ощущая вибрации песни каждой клеточкой своего тела.
Как же много изменилось за каких-то пару часов!
Страшно было представить над чем именно работал мой папа в своих лабораториях…а я то наивно полагала, что он построил свой бизнес исключительно на фармацевтической деятельности, пока не услышала это обращения с объектом и не увидела этого огромного мужчину, который даже на вид очень сильно отличался от остальных даже самых крупных и подготовленных из отряда Нила.
В голову так и лезли мысли об универсальных солдатах и сверхлюдях, даже если это казалось какой-то заоблачной небылицей и полным бредом.
Может он на самом деле умеет отклоняться от пуль?
Или поглощает их?
Устав от собственного бреда, и твердо намереваясь обо всем очень серьезно, а главное на чистоту поговорить с папой, а еще лучше заглянуть в его лаборатории, я сонно наблюдала через стекло темной машины, как копошатся люди Нила часть из которых спала прямо на земле или в машинах, отмечая про себя что новенького снова не видно.
Он словно растворялся в темноте ночи, становясь совершенно невидимым, даже не смотря на свои внушительные размеры, которые было не так-то просто спрятать от глаз.
Может он умел становиться невидимкой?
Я не вздрогнула, когда дверца машины открылась, впуская промозглую прохладу, которая всегда бывает перед рассветом, расстилаясь на траве росой и витая в воздухе особенной свежестью.
И внутри было тихо, словно мое тело за эту пару безумных часов научилось выискивать волну загадочного и устрашающего новичка, искря импульсами, как только он оказывался рядом.
Нил, как и прежде был крайне сдержан и собран, только глаза смотрели на меня слишком пронзительно и так, словно он пытался пробраться в мой мозг.
А еще с той долей обиды и непонимания, которую я впервые увидела в этих всегда наглухо закрытых от эмоций глазах в тот момент, когда новенький кинул ту пошлую и неоднозначную фразу про трусики.
Мне до сих пор было не по себе от этих слов.