Но вот на возвышенностях, где стояла минусовая температура, было белым-бело. Из-под занесенных снегом склонов высоких гор щетинились колючие верхушки елей. Выглядывал из сугроба дорожный указатель. Едва виднелась припорошенная снегом крыша охотничьего домика. И даже огненный диск солнца, светящийся в синем небе, не мог растопить, превратить в слякоть всю эту снежную красоту.
По искрящимся склонам холмов плавно скользила, переливаясь через бугры и ямы, черная тень – широко расправленные крылья, гордо вытянутая шея, загнутый крюком нос, острые когти. Проваливаясь лапками в снег, огибая сугробы и наносы, от тени убегал маленький серый комочек. Спрятаться, укрыться от приближающегося хищника на почти голом склоне зайцу было негде. Погоня, длившаяся вот уже более часа, близилась к своему логическому завершению.
Полярный орел, обитающий на Аляске, лег на правое крыло, растопырил веерами когти и, сгорбив шею, камнем полетел вниз. Расправа была быстрой и брутальной. Топча лапами алый снег, орел с наслаждением свежевал убитого зайца. Во все стороны горячими брызгами летела кровь, падали вырванные с мясом ошметки кожи.
Раздавшийся выстрел эхом отозвался в холмистой долине. Убитый метким стрелком орел намертво упал на снег, так и не разжав клюва, в котором истекала кровью поверженная добыча.
Вспотевшая рука захлопнула крышечку на оптике снайперской винтовки. На толстых губах заиграла довольная ухмылка. Генерал Хаутауэр похлопал водителя по плечу.
– Трогай, – бросил он.
Снегоход свернул с дороги и покатил по заснеженному склону. Из-под гусениц фонтаном полетел пережеванный траками снег.
– Видите, мистер Бауман, – поглаживая ореховый приклад винтовки, произнес генерал, – в нашем деле главное меткость. Промахнись я на несколько сантиметров, и добыча ускользнула бы. Сделать второй выстрел я бы не успел. Важно подловить нужный момент, когда хищник занят добычей и на короткое время теряет бдительность. Отличное чучело-трофей для гостиной.
Ученый молча смотрел в боковое стекло, даже не пытаясь подыгрывать самолюбию Хаутауэра.
– Ну вот. Охота закончена, – вымолвил генерал, – а теперь едем в наши владения. В страну чудес, как иногда называют полигон с вашей лабораторией у нас в Пентагоне.
– Звучит слишком возвышенно. Военные иногда очень сентиментальны. Прямо как дети. Я-то его никак не называю, – отозвался Бауман, – последнее время он мне дом родной.