– Мне стыдно? – Катерина неожиданно расхохоталась. – А тебе, и таким, как ты, не стыдно? Я в жизни всего сама добилась, в отличие от некоторых, которым все – на блюдечке с голубой каемочкой… нате, деточки, жируйте! Вот тебе, Герочка, «Порше» – катайся, зайчик… что губки надул, ласковый? У всех ребят – «Бентли»? Мамочка понимает, мамочка купит «Бентли»…
– Ну, хватит тебя издеваться-то! Самой, можно подумать, пилорамы не по наследству достались…
– Ага, как же! Ты попробуй еще их получи! В лесу прокуроров нету… и закон один – закон силы.
– А ты, значит, у нас сильная!
– Сильная! И умная. Иначе б давно в лесу закопали. Или голову бы отпилили «Штилем».
– Чем-чем?
– Ой, чучело! Это пила такая.
– Вот кто нашу экологию портит! – издевательски ухмыльнулся Герман. – Не стыдно лес воровать-то?
– А папочке твоему бюджет пилить – не стыдно? Что замолк? Ну, вот и меня не спрашивай. Ишь, завякали черти городские – лес, лес, экология… Хорошо вам, на всем готовеньком. Попробовали бы в глуши пожить, а еще лучше – там родиться. Сдохли бы! Вон твоя сеструха двоюродная, коровища гладкая, катается себя на «бэхе», у самой ни кожи, ни рожи, ни умишка особого. А я чем хуже? Дядя Петя мой, тракторист, почему на старом «Запорожце» ездить должен? Меньше работает? Да, вы у себя в городе перетрудились, бедные, мозоли на задницах натерли…Ты вот в какой школе учился, точнее – штаны протирал? В лицее с английским уклоном. А у нас в поселке была одна восьмилетка – и ту закрыли. А у дядюшки Пети, между прочим, трое детей – и чем они хуже тебя? Правда, сейчас двое уже в университетах учатся… учатся, а не дурака валяют. А не воровал бы дядюшка лес – учились бы? На какие, интересно, шиши? И только не надо говорить, что такие, как я и мой дядюшка, крадем у детей и внуков будущее. Почему ради твоего будущего наши дети должны сейчас жить в нищете? Потому что деревенские, быдло? Вот уж дудки! На-кось, выкуси!
Катерина резко выбросила вперед сложенную из пальцев «фигу» и засмеялась:
– Я, между, прочим, тоже сейчас не на «Жигулях» езжу. Потому что не считаю себя хуже городских дур! Ладно, проехали…
Докурив, девушка выбросила окурок в пепельницу и, сменив разодранную юбку на шорты, повесила на плечо рюкзачок.
– Адье, мон шер ами! Не поминай лихом.
И ушла, аккуратно прикрыв за собой дверь.