– Да, – пожала я плечами.
– Вы хотели посмеяться над уважаемыми людьми?
– Нет.
Я протянула руку и взяла приглашение. Люди перестали смеяться и застыли в ожидании моей реакции. Тишина стояла такая, что слышен был треск невыключенных микрофонов и щелканье камер журналистов. Я осторожно, будто опасаясь, что сейчас оттуда выскочит лягушка, развернула картонку и пробежала по ней глазами. Недоуменно подняла брови: все прилично.
На левой стороне приглашения, предназначавшейся для стихотворения, красивым вензелем был выведен заголовок:
Игорь Северянин
Минет
Это было у моря
Это было у моря, где ажурная пена,
Где встречается редко городской экипаж...
Королева играла – в башне замка – Шопена,
И, внимая Шопену, полюбил ее паж.
Было все очень просто, было все очень мило:
Королева просила перерезать гранат,
И дала половину, и пажа истомила,
И пажа полюбила, вся в мотивах сонат.
А потом отдавалась, отдавалась грозово,
До восхода рабыней проспала госпожа...
Это было у моря, где волна бирюзова,
Где ажурная пена и соната пажа.
– Ничего не понимаю! Прекрасное стихотворение! Шедевр мировой лирики! Что не так?
Кто-то не выдержал и прыснул в ладонь. За ним другой, и по залу опять с переливами и всхлипываниями понесся смех.
– Она не понимает! Держите меня! – хохотал один.
– Сама невинность! Ик! – икал другой.
– Девушка, вы с какой звезды прибыли на нашу грешную землю, – причитал третий.
– Вот, оказывается, чем занималась королева с пажом! – лежал на столе маленький и невзрачный адвокат фирмы.
– Я правильно понял это слово? – Андрей Степанович ткнул кончиком ручки в слово «минет», и тут только до меня дошло. Я пригляделась к приглашению и помертвела…
Кто и на каком этапе подготовки неправильно набрал слова, я не знала, но написанное вызвало шок.
– Это не я! Простите меня! Это не я, – залепетала я оправдания.
– Да-да! Повеселить нас хотели.
– Это вам удалось.
– Вы все неправильно поняли! У Игоря Северянина написана поэма-миньонет. Это название стихотворного размера, который он сам придумал.
Я видела веселые взгляды, направленные на меня, и готова была расплакаться. Босс, наверное, желая сгладить неловкость, выдвинул вперед сервировочный столик. Я сделала шаг в сторону, уступая ему дорогу, и тут случилось непредвиденное: высокий каблук подвернулся, я качнулась, потеряла равновесие и свалилась бы прямо на стол, если бы меня не подхватил Андрей Степанович. Раскрытая бутылка шампанского опрокинулась на пол и разбилась.