В общем, бред и на мой взгляд, совершенно пустая трата времени.
Вот, правда, без этого Алексея не будут считать полноценным
императором, даже если всё будет оформлено надлежащим образом.
Людям нужно знать, что их император стал помазанником божьим.
И мне предстоит участвовать в этом...
Могу успокоить себя тем, что коронуют Алексея, а не Дашу. Сейчас
я должен просто находиться рядом и всё. А в случае если бы на
престол стали возводить Дашу, мне пришлось бы участвовать
практически во всех процедурах, как её мужу.
Это мы и ещё небольшой круг людей знают, что никакой свадьбы ещё
не было и называть нас мужем и женой пока слишком рано. А для всей
империи слова Великой княжны о нашем замужестве вполне
достаточно.
Сразу накатили мысли и о том, что вскоре мне предстоит и
процедура женитьбы. И от этого как-то совсем стало грустно. Вот
даже не знаю почему. Я был не против, даже скорее всего, за. Просто
что-то накатило.
Но из этого состояния меня вывела Маша, которая привела
Шмейхельмана. Старый портной в ужасе посмотрел на кучу тряпья, в
которой сейчас ковырялись стилисты и тут же начал орать на них и
прогонять из комнаты.
К моему удивлению, у него это получилось достаточно быстро.
Стилисты сперва пытались сопротивляться. Даже угрожали Якову
Моисеевичу, но после того как он продемонстрировал им свои
возможности и пообещал, что побреет их налысо, пока они будут
находиться в таком состоянии, стилисты сами вылетели из
комнаты.
Яков Моисеевич последовал за ними, сказав, что вернётся через
пару минут. А пока его нет, наказал Маше охранять нас от тех
бездарностей, что он выгнал.
Девочка пообещала, что выполнит всё в лучшем виде. Специально
для этого она и позвала с собой ещё и дядю Бурана с его
друзьями.
И действительно, после ухода Шмейхельмана в комнату зашёл Буран.
Получив от Маши приказ не пускать никого, кроме Якова Моисеевича,
он вышел.
— Сразу после коронации я сделаю предложение Елизовете
Багратион. — произнёс Алексей, когда за Бураном закрылась
дверь.
Сказать, что я охренел, это ничего не сказать. Я уставился на
будущего императора, словно он только что сообщил мне, что мы
родные братья. Хотя даже услышав это, моя реакция была бы менее
бурной.
Ни хрена у них тут какие дела творятся и это всего за день. Как
им удалось подобное состряпать? Да одно обсуждение этого вопроса с
отцом Лизы должно было занять чёрт знает сколько времени. А тут вон
всё как быстро.