Это странно, но осознанная деятельность, кажется, заставляла
людей жить. Эти изможденные, серые, уставшие от дороги люди, чьи
соседи умирали с завидным постоянством, пытались даже шутить.
Смысла я, конечно же, не понял, но по хриплому смеху Ума, понял,
что шутка была смешная. Не иначе Ржевский замешан, хоть и не
оригинальный. Передо мной же вопросов не стояло: и сны, и
навязчивая вера в возвращение домой заставляли меня идти, шить,
заниматься гимнастикой. А также наблюдать, сопоставлять и
анализировать. По перешёптыванию охраны и понемногу серевшим лицам
заключенных я понял, что цель нашего долгого пешего марша подходит
к концу. Мы были в горах.
Интерлюдия 2.
В горах холодно. И ветер противный. Если добавить отсутствие
элементарных благ цивилизации, то вообще тоскливо. Вино и мед для
офицеров и магов, крепленный мед для жрецов. И одинаковые азартные
игры для всех. Комендант ол Круфт страдал на своей важной,
прибыльной, но невероятно противной и скучной должности. Полторы
сотни солдат с тремя офицерами, целых четыре мага для обработки
металлов и святоша. Компания что надо. Ну хоть этот идиот, князь
который, далеко, и докопаться до представителя молодого, но
влиятельного рода у него просто так не получится. Особенно учитывая
тот факт, что должница этого рода грела ему постель.
Надо признать, зарабатывать здесь получалось. Можно было
заработать иногда даже много, очень много. Огромное количество
каторжан, копавшихся внутри этой огромной и опасной горы,
доставляли много металла наверх. И даже кое-что другое. Но так как
Комендант был не дурак, то об этом другом знал ограниченный круг
лиц, и шло это «другое» целиком и полностью за границу.
Однако, были и проблемы: каторжане мерли как мухи. Из-за особых
условий пришлось запереть их там окончательно и даже прекратить
выпускать полностью “отбывших”, что и ранее было событием
редчайшим, а сейчас и вовсе невозможным. Несмотря на письма,
исправно отправляемые курьерами князю, наместникам, даже главам
городов, заключенных присылали не так уж и часто. Даже кошели с
золотом и кредитными билетами, уважаемых торговых домов и банков,
не всегда помогали. Сколько сейчас заключенных заперто в огромной
системе шахт было решительным образом непонятно. Но не было и тени
сомнения—слишком мало. И много меньше, чем хотелось бы самому ол
Круфту. Вдруг в дверь постучали. Отвернувшись от окна, которое, как
и другие три в его кабинете, открывали вид на наводящие тоску горы,
комендант разрешил войти. Просочившийся в дверь помощник,
дождавшись разрешения войти, произнес: