Солнца, одно за другим, медленно уплывали за горизонт. Колонна
каторжан стала останавливаться на ночной отдых. Охрана выставляла
посты, начальство собралось в выставленном солдатами походном
шатре, а заключенные принялись есть распаренную и добротно
разбавленную водой кашу. Только один человек, обмывая разбитую
голову с помощью выпрошенной соседом воды, с неверием пялился на
самую обычную ездовую скотину: трехглазого пора.
Глава 2.
Очнулся я второй раз в трясущейся повозке, забитой вонючими
немытыми телами. Небольшой ветерок, забиравшийся под полотняный
тент, совсем чуть-чуть освежал окружающее пространство. Бл”дь. Это
сюр какой-то. Медленно сфокусировав глаза, огляделся. Одетые в
разнообразное тряпье люди вокруг явно здоровыми не были. Кто-то
выделялся нездоровым, синюшным цветом лица. Кто-то стонал,
схватившись за живот, и, хотя у этого полноватого мужика все тело
было усыпано синяками, проблемы были, судя по всему, внутри. Он
блевал кровью. У сидевшего у борта телеги вообще отсутствовала
рука. Причем еще недавно она явно присутствовала, о чем совершенно
ненавязчиво намекала сочившаяся кровью повязка. Но даже не это меня
больше всего повергло в шок. Не тела вокруг, не их одежда. А
натуральные кандалы. На ногах и руках у каждого. У всех на руках,
кроме того самого инвалида, что сейчас пристально смотрел на
меня.
-Ай крин ам?
Мда. Явно не английский.
-Не понимаю.
Ответ, судя по всему не очень понравился мужику. Его сухое
обветренное лицо нахмурилось, и он повторил вопрос. На который
получил тот же ответ. Осторожно приподнявшись, я сел, осмотрелся.
Глаза показывали все то же, что и прежде - кучу калек. Оказывается,
я и сам лежал на куче тряпья, в которую, похоже, и были одеты эти
бедолаги. Повернувшись к инвалиду, понял что он что-то снова
спросил.
-Ку ай ним а рин ам?
-Не понимаю.-И для пущей демонстрации показал себе на
голову.-Башка трещит.
На что седой мужчина округлил глаза и уставился на меня. Он сам,
кстати, выглядел довольно интересно. Сухощавое телосложение,
вытянутое лицо, но вызывал ощущения не дрища, а атлета. Такое
бывает, если вместо объемных мышц наращивать, что называется
"жилы". Блин, да он немногим старше меня, - посетила вдруг мысль, -
ему же чуть за тридцать, только жизнь потаскала. И тут, в
многострадальной голове словно в набат ударили. Меня? Где же я
блин. Посмотрев на свои руки, понял что еще чуть - чуть и
вырублюсь. Руки были точно не моими. Достаточно худые, и,
казавшиеся из-за этого длинными, они не могли принадлежать почти
тридцатилетнему мужику. Посмотрев на торс и ноги понял - это точно
не я. Ни благоприобретенного жирка, ни знакомых шрамов на теле.
Ничего знакомого. Это фиаско, братан. Татарин, с*ка!