- Поступим так. Ваше заявление заберу я. На всякий случай. Официального хода мы давать не будем. Присылайте сегодня вашего оперативника, который будет работать с нами по этому делу. И нам нужен будет полный допуск к бумагам торгпредства, которые могут иметь отношение к делу.
- Этим делом буду заниматься лично я. Допуск, безусловно в разумных пределах, у вас есть. Все необходимые материалы я привез с собой. Так что готов приступить к делу.
А парень серьезно настроен, это хорошо. Что ж не будем откладывать дело в долгий ящик. Похоже, мне придется на время забыть о выходных.
- Со стороны СББ делом займусь я и лучшие наши оперативники, которые могут только понадобиться.
Я нажал кнопку селектора и сказал Барту:
- Попроси Балу, пусть зайдет.
Зазвонил мобильник, номер не знаком, но я ответил. На другом конце незнакомый голос спросил:
- Это Семен Ардов?
- Да.
- Вас беспокоит Григорий Кобрин, начальник отдела по борьбе с тяжкими преступлениями. У нас тут в холодильнике тело со следами насильственной смерти. При документах. Но все равно требуется опознание. Не могли бы вы подъехать?
- Когда? Я сейчас на переговорах.
Никуда ехать совершенно не хотелось. Меня одолевали дурные предчувствия.
- Чем раньше, тем лучше. Мы нашли документы на имя Фрола Степановича Фомичева. И насколько я понимаю, вы являлись его непосредственным начальником.
Вот и Фомич нашелся. А я чувствовал, что на этот раз мы запоем не отделаемся.
- Буду у вас в течение часа. Диктуйте адрес.
Посещение морга зрелище не из приятных. Все эти холодильники, за каждой дверцей которого скрывается чья-то разрушенная судьба, кафельный пол, с которого так легко смывать кровь, наводят на невеселые мысли. Не люблю посещать эти заведения, хотя по долгу службы приходится. Но всегда стараюсь не задерживаться надолго. Пришел, сделал дело и ушел, но сегодня схема не сработала.
Капитан Кобрин, высокий, худощавый мужчина лет за тридцать, оказался на редкость въедливым человеком. Фомича я опознал сразу, хотя сделать это было трудно. Кто-то наделал ему дырок в голове, отчего лицо оказалось обезображено до неузнаваемости. Но характерные наколки на спине и груди, отсутствие указательного пальца на правой руке, в детстве на пилораме по неосторожности оттяпали, говорили сами за себя.
Кобрин начал допрос прямо над трупом. Я постарался ответить на все интересующие его вопросы, хотя вид у меня при этом был далек от здорового. Наконец он это заметил, и предложил выйти на воздух.