Это мне она должна была позвонить. Сказать. Пусть не объяснить, но хотя бы дать понять, что всё между нами кончено. Вот так стремительно, с разбегу. Головой об стену. Именно так я себя сейчас ощущаю: разбитым вдребезги. Не собрать, наверное.
– Я знаю: не моё это дело, Андрей. Не вправе я вмешиваться. Но ты обидел её, да? Что-то случилось? Не похоже на неё. Она… никого и никогда не подпускала к себе близко. Всегда сторонилась людей и отношений. Да и откуда им было взяться – ни малейшего шанса. Но ведь она… доверяла тебе, светилась. Я же не слепой.
Я прячу лицо в ладонях. Упираюсь локтями в столешницу. Что я здесь делаю? Зачем приехал? Чтобы сделать себе ещё больнее?
В этом месте всё о ней напоминает. Воздух помнит её дыхание, голос и смех. Это мазохизм чистой воды. Издевательство над собой. Я отравлен, но приполз сюда, как пёс. Ждать хозяйку. Умирать, но ждать.
– Послушай меня, Андрей, – трогает Женя меня за плечо. – Я не хочу быть посторонним. Знаю: лезу туда, куда не просят. Но, может, вы бы поговорили? Объяснились?
– Может, и поговорили бы, и объяснились, – поднимаю я голову, но на брата не смотрю. Смотрю куда-то выше его головы. Невыносимо видеть участие и доброту, которых я не заслужил. – Вся беда, Женя, в том, что она не хочет. Исчезла. Отключила телефон. Не дала шанса. Тебе позвонила, попрощалась. Мне – нет. Я искал её. Бесполезно. В полицию я обратиться не могу – не имею никаких оснований. Потому что она исчезла не для всех, а только для меня. Всё, что мог, я использовал, чтобы её найти. Но в большом городе, если человек прячется, обнаружить его невозможно.
– Зачем её искать там? – меня аж встряхивает от этих слов. – Когда можно подождать здесь? Я думал, ты за этим и приехал: дождаться Иву.
– Смысл ей возвращаться? – задаю резонный вопрос.
– Ну, хотя бы потому, что здесь все её вещи. Её забрали отсюда, в чём была. Даже без смены белья.
– Ты как маленький, Жень, – наконец-то нахожу силы посмотреть брату в глаза. – Новые родственники купят ей всё. Когда есть деньги, нет нерешаемых вопросов.
– А документы? – брат так просто не сдаётся. – Паспорт, заграничный паспорт? Вязание незаконченное? Она не может бросить то, что начала.
Документы? Вязание? Мозг начинает усиленно работать. Кажется, она говорила: после музыкального платья у неё осталось три заказа. Но начинала ли она их? Успела ли что-то сделать или просто отказалась от работы?