– Вслепую, Верещагин, котята слепые ползают. А ты – десантура. Бог войны.
Капитан быстро уточнил:
– Богом войны артиллерию кличут.
– Не придирайся к словам. То урок литературы мне преподаешь, то с расспросами занудливыми пристаешь. У меня и так голова кругом идет. Проблем с населением выше крыши. «Сверху» докладов об успехах строительства мирной жизни требуют. Призывают соблюдать законность. А как эту самую мирную жизнь строить и законность соблюдать, даже в Москве толком не представляют. Референдумы, выборы какие-то долбаные устраивают. Нет, капитан. Тут только один метод – мочить в сортире без передыху.
Десантник, которого этот разговор уже стал утомлять, веско заметил:
– Так ведь без малого двести лет мочим, а толку никакого. Как хватались «чехи» при каждом удобном случае за оружие, так и хватаются.
Кулак коменданта резко опустился на поверхность стола. Верещагин даже слегка вздрогнул от грохота.
– Значит, еще двести лет надо приучать чеченов к мирной жизни. Без всяких там выборов-шмыборов. А то на референдуме они нового Дудаева выберут, и закружится карусель по-новому. Нефиг в демократию играть. На войне как на войне. Кто сильнее, тот и правила устанавливает. А не хочешь по правилам победителя жить, добро пожаловать в сортир, где с тобой сделают то, что обещал наш президент. Вот и вся политика…
Через двадцать минут после разговора с комендантом капитан Верещагин стоял на месте формирования колонны. Два «ГАЗ-66» и «Урал» прятались в тени деревьев, росших на краю площадки. Возле машин лениво слонялись солдаты. По их не очень утомленным лицам можно было понять, что предыдущий отрезок пути не был слишком изнурительным. Только водитель «Урала», спрятавшись под открытым капотом, громко матерился.
Подойдя поближе, Верещагин спросил:
– Что, боец, ворчишь? Всех ворон своими матюгами распугал.
Из-под капота показалась чумазая физиономия водилы. Его мальчишечье лицо с оттопыренными ушами выражало высшую степень неудовольствия. Увидев перед собой офицера, водила шмыгнул носом, провел рукой по лицу и вяло сообщил:
– Движок как-то калечно пашет. Как перед рейсом соляру залил, так он и закапризничал. Может, форсунки забились. Как вы думаете, товарищ капитан?
Под носом у водилы образовалась черная маслянистая полоса. С таким камуфляжем мальчишка стал похожим на артиста из самодеятельного театра, которому выделили несуразную роль усача-гусара.