– Помогите Маше забрать ее сына. А я пока попробую организовать спасение экспонатов, – самоотверженно произнес директор.
– Лучше спасайтесь сами. – Баренцев бросился вслед за Воронцовой.
Материнский инстинкт сработал безотказно. Сбросив туфли на каблуках, Мариам побежала к двери комнаты отдыха. Грохот, треск, крики – всего этого женщина не слышала, все лишние звуки мозг попросту отключил. Как в немом кино, беззвучно осыпалась штукатурка. Она рванула на себя перекошенную в коробке дверь, та не поддалась. Подоспевший Баренцев ударил в дверь плечом. С хрустом проломилась фанерная вставка.
– Через окно! – крикнул он хранительнице, хватая перепуганного мальчишку.
– Все в порядке, Миша. – Поставив ребенка на мокрый асфальт площади, женщина вместе с горожанами наблюдала за вибрирующими стенами здания.
Где-то там внутри все еще находился директор Казанского музея, оставшийся до последнего охранять экспонаты. Возможно, пытался вскрыть электронными ключами тяжелые контейнеры и вынести то, что мог удержать в руках. С соседних улиц уже доносились завывания сирен машин «Скорой помощи» и спасателей. Оставалось надеяться на то, что здание все же выстоит и ценные исламские экспонаты не окажутся погребенными под каменными блоками школы-медресе.
* * *
Час пик в Москве, как и в других мегаполисах мира, наступает с приближением сумерек. Особенно это ощущается в центре столицы. Сотни машин стоят в больших пробках, длина которых подчас достигает нескольких километров. Водители нервничают, изредка давят на клаксоны, будто от этого что-то изменится, ругаются. Дорожные инспекторы делают вид, что не слышат и не видят этих нарушений порядка, махают жезлами, стараясь возобновить движение. Но, как правило, их усилия – лишь видимость действия, а пробки рано или поздно рассасываются сами собой.
Как раз в одну из таких пробок на Каширском и попал черный лимузин с трехцветным пропуском на лобовом стекле. Длинному автомобилю было трудно лавировать в густом потоке машин, не помог даже милицейский «Форд» сопровождения с включенными мигалками. Водитель правительственного автомобиля постоянно давил на тормоза, чтобы не стукнуться капотом в багажник ментовского «Форда».
– Пропустите! Повторяю, пропустите, примите вправо, освободите проезжую часть!.. – вылетало из громкоговорителя машины сопровождения.