– Но я бы как раз и не хотел ссориться с гросс-адмиралом, – возразил штандартенфюрер. – Это не входит в мои намерения. Наоборот, мне нужна всяческая поддержка с его стороны. Пожалуй, стоит отказаться от поездки фройляйн Рифеншталь.
– Она полетит с вами! – довольно грубовато сказал Гиммлер, но тут же смягчился: – Дорогой Курт, я вижу, вы не в восторге от компании Лени, но поверьте, это замечательная, умнейшая и очень красивая женщина. Она, как всякая актриса, бывает само очарование и соблазн, но может быть груба и напориста. В ее обществе просто не бывает скучно. Правда, она, как всякий режиссер и тем более женщина, немного капризна, но это только придает ей очарование. Вы почитаете ее досье, из которого узнаете, какие цветы она любит больше остальных, какие духи и наряды предпочитает, и уверен, вы найдете с ней общий язык.
– А для чего мне это нужно? – недоуменно пожал плечами штандартенфюрер. – К воплощению моего плана установление личного контакта с Рифеншталь имеет весьма отдаленное отношение…
– Вижу, вы весьма негативно настроены к фройляйн Рифеншталь, но боюсь, вам придется переступить через себя. Не хотел вас расстраивать, но на вас возлагается роль личного телохранителя Лени.
– Позвольте узнать, кем возлагается?
– Мною, – дружески улыбнулся Генрих Гиммлер и пояснил: – Дело в том, что студию УФА контролирует, естественно, ведомство доктора Геббельса. Деятельное участие в судьбах кинематографа принимает и лично Геринг. По его негласному приказу сотрудникам СС запрещено появляться на студии, в этом борделе и рассаднике своеволия. Меня, конечно, мало интересуют эти актрисулечки, если они, конечно, не евреи или смутьяны. Но Лени – совсем другое дело. Она – достояние нации. Но поскольку она вращается в этом мирке искусственных райских иллюзий, где многое позволено, она отказалась от личной охраны, дабы не стать белой вороной среди этой стаи идиотов. Впрочем, – продолжал Гиммлер, – в Берлине личная охрана ей и ни к чему. Совсем другое дело далекая варварская и холодная Норвегия. Там она, как вы понимаете, будет совершенно одна, без опеки, неподалеку от фронта. Если с ней что-нибудь случится – с меня снимут голову. А я, естественно, – с вас, – шеф СС простодушно улыбнулся. Головы снимать он умел виртуозно. – Поэтому я вас прошу позаботиться о Лени. И даже не как о национальном достоянии страны, а просто как рыцарь, которому предстоит опекать слабую женщину.