Десантники удивленно переглядывались, не понимая замысла командира.
– Вешать пленных, что ли? – робко переспросил ефрейтор.
– Дурак! – Рогожин выразительно постучал себя по лбу. – Они же мусульмане. Для них, воинов Аллаха, смерть без крови – что для тебя служба без дембеля. В рай не попадут. По своим «духи» пулять, конечно же, не станут, но отпугнуть – отпугнут! Давайте!
Пленные, трясясь от страха, глазели на приготовления десантников.
– Только не до смерти! Осторожно! – предупредил Рогожин.
Машины приближались. Раненный снайпером моджахед, воспользовавшись замешательством, успел предупредить своих о дерзком захвате установок, и сейчас «духи» торопились наказать зарвавшихся «шурави».
– Алла… – истошно вскричал тощий афганец, которого первым подвергли испытанию.
Он тяжело, с ефрейтором на спине, обхватил сапоги сержанта и затараторил, пуская слюни и сопли. Свою речь воин ислама сопровождал выразительной восточной жестикуляцией.
Рогожин склонился над ним.
– Шугани разок своих. Иначе… – Он чиркнул ладонью по горлу.
– Не улавливает! – констатировал Липин и крутанул удавку.
Афганец зашелся в кашле. Его тонкие губы стали на глазах синеть, на них выступили белые хлопья пены.
– Ослабь! – Рогожин хлопнул ефрейтора по плечу. – И поставь его на ноги!
Теперь покачивающийся душман был похож на марафонца после финиша. Он уткнул глаза в землю и часто дышал широко открытым ртом, в котором по-собачьи подергивался язык, точно просил отпустить его наружу.
Рогожин сбил с пленного грязную чалму и повернул голову «духа». Приставив к его глазам бинокль, сержант показал на машины. Потом указал на установки и сделал жест руками, словно отгонял от себя назойливую мошкару. Афганец замычал, отрицательно тряся головой.
– Петлю, Липин. Потуже! Время уходит! – рявкнул Рогожин.
– Есть! – так же решительно выпалил ефрейтор и снова перекрыл душману кислород.
Пленный бился всем телом, как бьется рыба, выброшенная на лед.
– Сержант, кажись, мой согласен! – Один из десантников подвел смуглолицего пожилого афганца в просторных полотняных штанах и длинной рубахе.
– И мой дошел до кондиции! – ухмыльнулся Липин.
Его подопечный уткнулся лбом в землю и стучал рукой, давая понять, что согласен…
Как они наводили установки, Рогожин так и не понял. Но залп получился отменный. Установки дрогнули, затем залились огнем, и от протяжного воя снарядов, вырвавшихся из стальных труб, заложило уши.