– Чего таращишься, урод! – сквозь зубы процедил главарь, раздраженный присутствием свидетеля. Он даже привстал, чтобы получше рассмотреть рыбака.
Уловив беспокойство шефа, бритоголовый тоже приподнялся. Навалившись широкой грудью на спинку переднего сиденья, он секунду изучал фигуру незнакомца, а затем презрительно хмыкнул:
– Будет возникать, накажем лоха вместе с американцем!
– Борзый ты больно, Шарик! – неодобрительно покачивая головой, произнес главарь. – Нарвешься когда-нибудь по-крупному.
Откинувшийся на спинку сиденья громила принял расслабленную позу. Забросив ногу на ногу, он покопошился в кармане брюк и, найдя какой-то предмет, расслабленно улыбнулся:
– Не заводись, Лишай, по пустякам. Отоварим янки как положено и без проблем. Место здесь глухое. Не Рублевка и не Горки-9. У американца в телохранителях только старичье дачное да рыбачок… – наслаждаясь собственным остроумием, бритоголовый детина взахлеб расхохотался.
– Заглохни, Шарик! – рявкнул предводитель команды, продолжая всматриваться в зеленую стену камышей и ивовой листвы.
Смутное чувство тревоги занозой застряло в мозгу главаря. Он не мог себе объяснить, почему оно возникло и в чем причина внезапного беспокойства. Ведь вместе с ним были два проверенных боевика, два надежных парня с железобетонными лбами и оружием в карманах. Они были готовы на все. Лишай знал, что стоит ему приказать и подчиненные разорвут противника голыми руками или будут резать по кусочкам, невзирая на вопли, потоки крови и прочую дребедень. Парни из его команды жалости не знали и сентиментальничать не умели. Они больше походили на цепных псов, чем на людей. Получив команду «фас», боевики не раздумывали, кто перед ними, а выполняли приказ. Впрочем, и сам Лишай был вылеплен из такого же теста.
– Кажись, мужик смылся, – заметил изменения в береговом пейзаже водитель.
Действительно, рыбак исчез. Словно растворился среди зелени прибрежных зарослей. При этом ни одна ветка, ни один стебель камыша не шелохнулись. Незнакомец как будто растаял в воздухе. Это обстоятельство окончательно вывело главаря из себя. Он ожесточенно почесал родимое пятно, которому был обязан неблагозвучной, намертво приклеившейся еще с юношеских лет кличкой. Повертев головой, Лишай осмотрел окрестности. Дачный поселок остался позади.