– Не надо в Москву! – Уплывающая из рук прибыль придала Кегану решительности. – Я все сделаю сам!
Они прямо из номера позвонили по телефону, оставленному Камелем, и Кеган дал согласие на сделку. Филатов облегченно вздохнул – вроде все! Однако Кеган пока не собирался уходить, поскольку не был до конца уверен в правильности своего поступка и с удовольствием поговорил бы еще. Но Филатов сослался на срочные дела и проводил его до двери.
«Кто-то скажет, что я из личных интересов вовлек честного бизнесмена в преступную сделку, – подумал Филатов, запирая дверь. – А я отвечу, что он все решил сам, имея целью получить сверхвысокую прибыль, не доступную в легальном бизнесе. Меня при этом интересовало только спасение из застенков невинной девушки! Невинной? Это я, пожалуй, утверждать не возьмусь, а вот что невиновной – это точно!»
На следующий день утром возле номера Филатова снова появился мрачного вида охранник. Это могло означать только одно – Саддам пожелал увидеться еще раз. Но зачем? Этого Филатов понять не мог. Невольно возникли опасения, а не слишком ли рьяно он выступил в защиту Тинни? Да, Ирак в нем нуждается сейчас, но спецслужбы остаются спецслужбами. Кто знает, кому он там наступил на мозоль своей, прямо скажем, нагловатой настойчивостью? Ведь во все времена их негласным девизом было: незаменимых людей не бывает. Если ты встал у них на дороге – сметут и не заметят.
Но ведь за его спиной стоит Партия, единственный шанс Ирака! Это так, но никакая Партия не может сделать его бессмертным. Авария на дороге, несчастный случай, потом трогательные соболезнования родным и близким покойного и, конечно же, душераздирающее письмо Вождю. Филатов буквально увидел его, как будто только что сам написал: «Остановилось героическое сердце пламенного борца за свободу Ирака! Но все мы стали только сильнее, ибо такие герои указывают нам путь к победе. Имя великого русского друга навечно вписано в память иракского народа!»
Филатову вдруг стало смешно – ну какой из него мученик революции? Он представил себе, как Вождь на очередном совещании предлагает почтить его память минутой молчания, товарищи по Партии дружно встают и замирают с приличествующим случаю постным выражением лица. А думать, между прочим, будут об одном: кого Вождь пошлет в этот чертов Ирак поднимать знамя, выпавшее из его, Филатова, ослабевшей руки?