– Ну давай же рассказывай, – нетерпеливо прервал его Камень. – Что там за отношения?
Ворон переступил с лапки на лапку и нервно повел клювом.
– Ты что это? – с нескрываемым подозрением спросил он, недобро прищурив левый глаз. – К тебе этот дырявый шланг, что ли, приползал?
Просто поразительно, как Ворон чуял старого соперника! Камню пришлось изобразить праведное негодование:
– Да ты с ума сошел! Он сюда больше не является.
– Не смей мне врать! Я чую, чую… – Ворон повел клювом справа налево и обратно. – Скажи честно, приползала эта драная веревка?
– Да нет же, уймись ты.
– Честное слово?
– Честное слово. Давай, рассказывай.
– Значит, так, – приступил Ворон. – Какое-то загородное сборище, не то семейный обед, не то день рождения. Народу – десять человек, возраст – от примерно двадцати до шестидесяти. Дом такой… ну, не Тадж-Махал, конечно, но ничего, по ихним меркам приличный, с участком. Одна пара: она его любит, он ее тоже, но пока об этом не знает…
– Как это? – удивился Камень.
– Ну вот так. Он думает, что он ее давно уже совсем не любит, а любит другую, а на самом деле любит. В общем, это сложно. Ладно, не перебивай. Другая пара: она его любит, а он в это не верит, хотя сам ее тоже любит. Третья пара: они любят друг друга, но все остальные в этом сильно сомневаются. Четвертая пара: он ее любит, но она не верит, что он ее любит, а сама…
– Стоп, стоп! – остановил его Камень. – Я запутался. Там что, одна сплошная любовь?
– Ну да. А что тебе не нравится?
– А где ненависть? Где ревность, месть? Старые обиды? По-моему, ты какую-то ерунду нашел.
– Ничего не ерунду, – обиделся Ворон. – У них в глазах знаешь сколько горя? У каждого. И болезни там всякие, и потери, только они про них вслух не говорят, но я-то вижу. Интересно же, как это бывает: на душе сплошное горе и боль, а снаружи сплошная любовь.
– Не знаю, не знаю, – засомневался Камень. – Не уверен, что это будет так уж интересно.
– Ну хочешь, я лет на десять назад слетаю, погляжу, как там и что, – предложил Ворон.
– Валяй.
Вернулся Ворон довольно скоро. Перья на крыльях встрепаны, глаза безумные.
– Слушай, там такое! В доме полно полиции…
– Милиции, – поправил его Камень.
От постоянных путешествий в пространстве и времени у Ворона в голове образовалась настоящая каша, он путал все на свете и мог, например, болгарскую ракию назвать «саке», а императора Карла Великого – президентом страны.