Боясь, что он меня заметит, на цыпочках пошла к проходу. Но Федор обернулся и увидел, что я грею уши.
— Ладно, чуть позже наберу. Давай, — сказал своему собеседнику по телефону и положил трубку.
Молча смотрел на меня, поджав губы.
— Оля, я в шоке. Олег вообще такую команду собрал, ты даже не представляешь. Если мы начнем ломать его бизнес, будет война между кланами, дележка сфер влияния, — выдохнул нервно.
И что? Теперь тысячи девушек так и должны быть в сексуальном рабстве? Смотрела на него, ожидая, что же скажет.
— Давай сделаем так. Я тебя выкупаю. А уже остальных буду думать, как вызволить.
— Думаете, они меня продадут? Я же могу всем рассказать, вряд ли они будут так рисковать. Я могу обратиться в СМИ. Написать об этом в Интернете. Рассказать всем и каждому. Кто-то да поверит! И его репутации филантропа конец.
Федор напряженно стоял, и вид его говорил лишь об одном: он понятия не имеет, как совладать с ними масштабно. Не просто выкупить одну девушку, а вызволить всех. Да и выкуп одной — дело под большим вопросом. Слишком крупные риски у рабовладельцев...
Крошечная надежда на освобождение готова была расколоться на множество мелких осколков. В душе завыла волынка. Грустно. Тяжко. Больно. Просто невозможно.
Невидимые путы связывали меня и не давали пошевелиться. За какие такие прегрешения мне такое наказание? Что я такого сделала в жизни, чем заслужила все это?
— Можно я позвоню родителям? — спросила без надежды на положительный ответ.
Он боится... Не хочет себя подставлять, играя в рыцаря.
— Конечно, — передав мне в руки свой телефон, заставил заплакать.
Слезы ринулись из глаз. Держа смартфон трясущимися руками, не могла совладать с собой. Я сейчас услышу их... Скажу, что жива. А что дальше говорить, даже не знаю.
— Ты в порядке? — увидев мое не совсем адекватное поведение, Федор нахмурился.
— Нормально, — ответила и для «устойчивости» села на диван.
Набрала заветные семь цифр после семерки... Звонила маме. Сердце в груди остановилось, я перестала дышать.
— Алло! — услышала ее на другом конце провода.
Стараясь не пугать ее своим голосом, убрала трубку от лица, вдохнула полной грудью и начала...
— Мама! Это Оля! Я жива, — первое, что смогла произнести, снова обливаясь слезами. — Я попала в неприятности. Но мне должны помочь. Ты сильно не пугайся.