– Вы то на «ты» ко мне обращаетесь, то на «вы»… Что с вами?
– Страстно желаю тебя, Лиля, я не хочу ни чая, ни кофе…
Она зажмурилась. Потом открыла глаза. Желтухин стоял перед ней и трясущимися руками расстегивал рубашку.
– Тебе может показаться, что я худой, но на самом деле я спортивный, у меня твердые мускулы, я жилистый, тебе понравится мое тело…
– Борис, остановитесь! Я не хочу вас!
– Но ты же сама сказала, что представляла уже мой приход и даже то, что я делаю тебе предложение, значит, ты думала обо мне… Я снился тебе, наконец!
– Я просто рассказала вам о том, что происходит со мной… Видимо, это расстройство психики… Но я не люблю вас, понимаете? Я люблю другого человека…
– Пойдем ляжем, а потом ты мне все-все расскажешь… Ну же, Лиля, все равно никто и никогда не узнает…
Желтухин, конечно, интересный мужчина, и его слова обожгли ее слух, да и колени почему-то ослабли, и она бы уступила ему, не случись в ее жизни Бантышева… Даже если Сережа больше не придет к ней, все равно она не может вот так сразу взять и переметнуться к Желтухину.
Лиля быстро схватила стакан, набрала холодной воды и плеснула в лицо своему перевозбудившемуся гостю. Желтухин ахнул, вскочил со стула и схватился за лицо так, словно ему плеснули в глаза соляной кислотой…
– Извините, но у меня не было другого выхода… К тому же, если вы сейчас даже и исчезнете, то я увижу хотя бы брызги на полу и пойму, что вы все-таки были… Вы вот говорите, что любите меня, а совсем не слушали, что я вам говорила о своем самочувствии…
– Вы извините меня, Лилечка, я действительно вел себя как свинья…
Желтухин, присмиревший, уже застегивался на все пуговицы и боялся посмотреть Лиле в глаза.
– Вы такая красивая, такая соблазнительная, у вас такая грудь, и волосы, и глаза, и губы… Я просто схожу с ума, когда вижу вас.
– Как же вы быстро забыли Ирину, – вдруг вырвалось у Лили.
– Живое – живым, Ирину все равно не вернуть… Но вы правы, она ушла, и мне стало еще более одиноко… К тому же вы даже если и знали, что я был в нее влюблен, то не имели права думать, будто бы у нас с ней была связь. Воздушная, платоническая, если хотите, любовь. Она подпитывалась исключительно нашими встречами здесь, у Сережи, да взглядами. Односторонними, если быть до конца честным.
– А я вас ни в чем и не подозреваю.