Надо, надо,
надо! Голова идет кругом от этого "Надо!" Надо все, а в первую
очередь деньги, поскольку все тот же Наполеон очень точно сказал,
что "для войны нужны три вещи - деньги, деньги, деньги!" Отсюда -
самый главный вопрос- где взять эти деньги? Единственная идея,
которая пришла в голову - покупать здесь, в будущем, серебро
определённой пробы, отдавать его знакомому химику, чтобы он его
переплавлял в слиток и скрывал современные пломбы (а он этим
занимался втихаря, особенно не вникая в дела), а после этого
продавать в прошлом правительству по курсу, меняя на
монеты.
Но даже
имея деньги и очень умные идеи, как заставить людей того времени
делать то, что "надо" попаданке, но не очень надо и непонятно им?
Заставить она могла только людей своей усадьбы и деревни, да и то в
рамках барщины, когда люди работали на полях Барыни, между работами
на себя.
В таких
размышлениях и заботах время летело незаметно. Наталья заранее
запаслась продуктами - солью, сахаром, рисом, приправами, и сложила
их в матерчатый мешочек, решив спрятать потом купленное среди
других припасов. Она задержалась больше обычного в будущем и
переживала, сможет ли перенестись в прошлое нормально.
Да еще,
только она присела как всегда дома в кресло и стала представлять
метельную круговерть, как к ней на колени прыгнул Мурзик, заглянул
пристально в глаза, обнял ее и прижался крепко, требовательно
замяукав. Наталья всегда отлично его понимала и в этот раз смекнула
и спросила: "Что, со мной хочешь?", на что получила одобрительный
мяукающий ответ: "Конечно, пропадаешь незнамо где, а я тут один
скучаю!" На ее вопрос: "А не боишься?" - он только презрительно
фыркнул и прижался к коленкам плотнее.
Женщина
немного волновалась за своего воспитанника и выкормыша, которого
подобрала в прямом смысле на помойке двухнедельным малышом, почти
умирающим, с еще закрытыми глазками, чудом услышав рядом с баком
слабое уже не мяуканье, а сип и хрип. Она выходила, выпоила котенка
детским питанием из пипетки, вставала ночью, массируя ему животик,
укутывала в теплые тряпочки, выполняя все функции "мамы-кошки", как
в шутку называла ее тогда Инна.
Мурзик
быстро выправился, ожил, вырос, превратился постепенно в
шикарнейшего черного кота с белым галстучком на груди и носочками
на лапках. Он никогда нигде не гадил, научившись даже делать свои
дела на унитаз и всегда с интересом глядел, как его смывают. Кот
ничего лишнего не драл, обходясь старым ковриком, был очень
степенным и спокойным, очень привязанным к Наталье, да и для нее он
был замечательным другом и собеседником.