Мне приходилось несколько раз переспрашивать Голос, потому что
его ответы изобиловали какими-то метафорами и витиеватостью. Или же
стандартным ответом о том, что между нами непонимание. Я как бы
переводил с поэтического языка на свой, рациональный язык двадцать
первого века.
Например, выяснил, почему у всех жителей есть фамилия, а у меня,
вместо фамилии указана принадлежность к обоим родителям. Это
объяснялось договором между брачующимися родами. Ребёнок, достигший
«нужного возраста» выбирал себе род, то есть фамилию, к которой он
примкнёт. То есть отца или матери.
— А что даёт выбор рода? — спросил я.
«Выбор родового имени отсекает одни пути, но открывает
другие».
Я сразу же склонился в сторону фамилии матери. Самиран Саран
даже звучало лучше, чем Самиран Те-Танга.
Но… чёрт возьми, как это жестоко, когда ребёнку приходится
выбирать между двумя родителями! Это мне хорошо, мне нет дела до
родителей Самирана.
— А что если я не хочу выбирать ничей род?
«Ты навсегда потеряешь пути обоих родов и наследованные
озарения».
— Это плохо?
«Путь не бывает плохим или хорошим. Это свойства идущего по
нему».
— Тэк-с… Если я не приму чей-либо род, я останусь без родового
пути?
«Ты начнёшь Путь своей семьи, со своим именем и потомками,
которые создадут род. Имя и новые наследованные озарения можешь
получить в храме Двенадцати Тысяч Создателей».
Своя семья — это слишком долгоиграющие планы. Я даже в прошлой
жизни на вопрос родителей, когда заведу детей, отвечал честно —
никогда. И ведь я был прав. Что сейчас делала бы моя семья, потеряв
своего кормильца в ином мире?
Ладно, мысли о прошлой жизни настраивали меня на грустный лад.
Что там дальше?
— Самиран? — осведомился Хаки Энгатти.
Я вздрогнул.
Увлёкшись беседой с Голосом, я остервенело грёб и грёб грязную
солому деревянной лопатой. Даже боевые кабаны, которые ранее
толкали меня, сбились в испуганную толпу и прижались к стене, с
ужасом ожидая, когда я до них доберусь.
Я огляделся: половина грязного настила была собрана в огромную
кучу, а Хаки торопливо таскал из колёсной повозки свежее сено и
укладывал на очищенный пол.
Свиньи, конечно, тут же побежали на свежую траву. Было ясно, что
через десять минут свежий настил будет загажен.
Зато Карапу Карехи остался доволен:
— Именно так и надо работать. Свинки любят свежесть. Ладно,
время ушло, уходите и вы. Во дворе есть ручей, умойтесь из него,
скоро за вами прилетят стражи.