Отлетев назад, я упал в груду корзин.
Меня завалило разноцветными сандалиями, туниками разных фасонов
и ещё какой-то одеждой. Для мальчишки Самиран слишком любил
наряды.
На этом акт домашнего насилия не закончился. Небольшой вихрь,
закруживший одежду и сандалии, набросился на меня и придавил к
полу.
Рядом с вихрем встала Мадхури. Её волосы и туника трепетали на
ветру, затягиваемые в центр вихря. Обнажилось не только бедро —
хитон задрался так, что стали видны обтягивающие трусики-шортики,
очень похожие на те, что носили женщины нашего времени.
Опустив подол, Мадхури прошипела сквозь шум ветра:
— Если я не верну своего сына, то убью его тело!
С оглушительным хлопком вихрь распался. Туники, какие-то
шёлковые платочки и шнурки попадали на землю, как крупное
конфетти.
Мадхури Саран резко развернулась и вышла из комнаты.
Сразу же явилась замотанная в чёрное тряпьё служанка.
Опустившись на колени, начала подбирать разбросанную одежду.
Нет, всё-таки мне нужно решить проблему с дверью.
Летающий экипаж с приговорёнными на общественные работы должен
прибыть во «время утра перед началом трудов».
Я уже стоял на крыше дома, предупреждённый Внутренним Голосом.
Глядя на облака, я жалел, что не силён в вычислениях. Зная скорость
вращения Земли, мог бы как-нибудь высчитать скорость полёта Дивии.
Хотя… что это мне дало бы?
На плече у меня висела сумка из белой, приятной на ощупь кожи. В
сумке лежал кувшинчик с водой и две шкатулки с непонятно чем
внутри. Больше всего места занял свёрнутый в рулон плащ. Я так и не
понял, как его цеплять к тунике, да и не стал разбираться. Мне бы с
трусами для начала совладать.
Сумку подготовила и передала мне служанка. Когда я спросил у
неё, где Мадхури, ответила:
— Старшая хозяйка уходить. Лечить-лечить. Бо-о-ольшой человек
болеть. Старшая хозяйка возвращать его в жизнь.
Я поинтересовался у Внутреннего Голоса, из какой страны прибыла
служанка, но тот ответил, что не может помочь вспомнить мне
это.
Поправляя мягкую лямку сумки, я посмотрел на воздушный автобус,
проклюнувшийся в облаках.
Утренняя стычка с мамочкой Самирана оставила во мне странное
ощущение удовлетворённости. И вот почему:
Я не считал себя неудачником. Неудачником меня считали
окружающие.
Даже моя девушка не проявляла энтузиазма, когда речь заходила о
нашем будущем. Она была спортивной, энергичной и увлекалась
парапланеризмом. Мой друг, познакомивший нас, удивлялся, почему мы
с нею сошлись. «Чувак, она же клёвая, а ты какой-то… никакой».