Светка и Алёна появляются, будто табор цыган, с шумом и гамом. Одновременно наперебой извиняются, лезут обниматься, а глаза у обеих так и горят от любопытства. Я вяло отбиваюсь от их любезностей и веду их в кухню. Там сажусь за стол к своему недопитому кофеёчку. Девчонки у меня не впервые, сами найдут, где чего лежит.
И они не медлят: достают тарелки и приборы, подогревают мясо, выставляют вчерашние салаты. На столе появляется Киндзмараули и трио бокалов.
— И всё же, кто это был, — как бы между прочим спрашивает Света, будто мы только об этом и говорили.
Пытаюсь вспомнить, но никак не выходит. Как в самых страшных кошмарах — размытое пятно вместо лица. Получается, что точно не кто-то из бывших. Этих бы я запомнила.
— Не знаю, — разочарованно выдыхаю я и закрываю лицо руками. — Он пришёл с цветами как раз к семи, как Алёнка сказала. Назвал по имени, поздравил. Я и подумать не могла, что это может быть кто-то кроме вашего секс-работника… Боже, я — падшая женщина!
— Слушай, падшая женщина, где у тебя штопор? — Алёна, оглядывая шкафы, кружит по кухне.
— Там в ящике слева, — отвечаю на автомате, медленно отнимая ладони от лица.
— Да не драматизируй ты так, — утешает Света. — Просто проверь, не пропало ли чего, ну и анализы сдай на всякий случай через недельку.
— Ой, точно! — подхватывает Алёна. — Вы ведь предохранялись?
— Предохранялись-предохранялись, — отвечаю я невесело, вспоминая про презерватив из бумажника. И какой проститут будет носить презервативы в бумажнике?! Почему я сразу не поняла?
— Ну и отлично, — ласково-снисходительно улыбается подруга. — Значит, вообще всё в ажуре.
Меня немного удивляет это их спокойствие. Алёна, мурлыча себе под нос очередной хит от Бузовой, разливает вино по бокалам. Света раскладывает по тарелкам мясо. Будто ничего такого и не произошло. Хотя, с другой стороны, для них ведь так и есть. Они незнакомого мужика не тащили в койку. Чего им переживать? На глазах почему-то наворачиваются слёзы. Закусываю губы и судорожно выдыхаю, пытаясь подавить подступающую истерику.
— Эй, Манюнь, ты чего? — испуганно спрашивает Алёнка. Я от её сердобольной реакции только сильнее начинаю всхлипывать. И ведь знаю, блин, что плаксивость эта — похмельная, а всё равно ведусь. И девчонки тоже.
Алёна ставит свой бокал на стол и бросается ко мне. Обнимает, гладит по голове.