Прежде чем приступить к утреннему макияжу, Полина Сергеевна заглянула в мужнин кабинет.
– Вещи я уложила, – строго сообщила она. – А на столе, вот, смотри: путевка, твой паспорт, санаторий называется «Волжский утес». Это билеты на поезд Москва-Самара. Вагон СВ. И, пожалуйста, выйди в Сызрани, это раньше чем Самара.
И жена аккуратно расправила плед на тахте.
– Не хочу в санаторий! – взмолился Антон Михайлович. – Там меня начнут лечить, а я этого не выношу!
– И это говорит врач! – Полина Сергеевна была неумолима. – Я лучше знаю, что ты хочешь! Ты хочешь ехать в санаторий! Это необходимо для твоего здоровья!
– Полюшко-Поле, пожалей меня! Я не хочу в санаторий… – жалобно повторил доктор.
– Значит так, – командирским тоном перебила жена. – Я даю тебе две тысячи рублей… – Она открыла ящик письменного стола и достала оттуда деньги.
– Что так щедро? – с сарказмом поинтересовался муж.
Полина Сергеевна иронии не уловила:
– Надо, чтобы у тебя были деньги, на кино, например, газету купить, мне позвонить… В поезде за постель платить не надо, входит в стоимость билета. На вокзал приеду, привезу тебе чего-нибудь вкусненького…
– А все-таки, – настаивал Каштанов, – что было после эгоиста и изверга, на третье?
– А ты что, забыл? – поинтересовалась жена.
– Забыл! – признался Антон Михайлович.
– Что ты на этом зациклился? – отмахнулась она. – Да, в девять тридцать у тебя заседание фонда. Ты успеешь на нем показаться. Твой поезд в семь вечера.
Полина Сергеевна отправилась в спальню и приступила к сложному процессу, который можно было бы назвать портретной живописью. Разумеется, работала она над автопортретом.
– Не пойду! Я в отпуске! – крикнул ей вслед подкаблучник.
Полина Сергеевна не терпела возражений:
– Нет, пойдешь! Я лучше тебя знаю, что ты должен делать!
– Тогда ты и иди! – Каштанов появился в дверях спальни.
– Этот благотворительный фонд носит твое имя. Ты там президент, а не я! – Полина Сергеевна выдавливала из заграничных тюбиков кремы и накладывала их на лицо.
Доктор Каштанов поморщился:
– В моем фонде сидят жулики!
– Это ты их развел! – съязвила жена. – Ты мягкотелый!..
Жена наступила на больное место, и потому Антон Михайлович тотчас раздраженно отозвался:
– Я не гожусь для этого. В бухгалтерии ничего не смыслю… Прикрываясь моим именем, они воруют и воруют.