Я слушал этого крепкого, серьезного, уже опаленного войной парня, смотрел в его голубые глаза и не верил в то, что он хочет всего лишь повидать отца, которого считал погибшим. Ведь было очевидно: если преуспевающий родитель выслушает сына, узнает о смерти бывшей возлюбленной, попросит прощения и предложит сыну остаться, тот останется. Но парень боялся признаться в этом даже самому себе.
На питерском вокзале я попрощался с Юрой, и мы пожали друг другу руки. Я сообщил заметно волновавшемуся парню, что в течение ближайших двух недель меня можно будет найти в Свято-Троицком храме у настоятеля отца Сергия, на что Юра твердо пообещал, что обязательно зайдет и расскажет, как прошла встреча с отцом.
С вокзала я пешком, несмотря на сильный дождь, отправился через весь центр города прямо в храм, с упоением вдыхая сырой и свежий невский воздух, разглядывая знакомые с детства дома, серебристые парковые фонари, скамейки с изогнутыми спинками – все то, что мне постоянно вспоминалось на острове.
О моем приезде отец Сергий не знал – я решил сделать ему сюрприз. Своего духовного наставника я застал за службой и до ее окончания скромно стоял в сторонке, молясь вместе с ним и прихожанами и испытывая великую радость от возвращения в эти стены, к этим святым иконам, среди которых было несколько очень древних. Особенно выделялся прекрасный образ Богоматери, которого я раньше в храме не видел. Православные образа и наставления мудрого пожилого священника сыграли в моей жизни переломную роль, а после гибели Вики удержали меня на самом краю бездны, подарили желание жить и в итоге сделали меня тем, кто я есть сейчас…
Когда служба закончилась, я подошел к отцу Сергию, и мы обнялись на глазах у служек и прихожан. Старый священник был так рад, что даже прослезился, и я увел его за бордовую бархатную шторку во внутренние покои храма. Там мы смогли спокойно поговорить.
– А у нас большая радость, – это было первое, что сказал отец Сергий, когда мы присели на стоявший в его комнатке диванчик друг против друга. – Вернулась икона Тихвинской Пресвятой Богородицы, та самая, которую выкрали в семнадцатом году и впоследствии вывезли за границу.
– Да, мимо этого образа трудно пройти, – кивнул я. – От него с такой силой исходит божественная энергия, что не нужна никакая дополнительная экспертиза.