- Слушай, ты зачем его так? – спросила Ангелина, бойкая брюнетка-акушерка в экстремально коротком халатике.
- А чего он так нас? – Нападение – лучше, чем оправдания, Таня это прекрасно знала. – Тоже мне, приз зрительских симпатий нашёлся… Все просто умирают тут без подробностей его личной жизни.
- А мне интересно, - призналась Ангелина, поерзав на стуле. – И вообще, он такой, мужчина видный. Приятный.
- Мужик – и мужик! – отрезала Маргарита, акушерка. Она выглядела ровесницей Тани, плюс/минус пара лет, минус пять килограмм, плюс кудрявая шевелюра, с трудом умещающаяся под больничным колпаком.
- Ой, понятно, тебе сейчас и Бред Питт с Робертом Паттисоном «мужик – и мужик», - отреагировала Геля, которая, видимо, была в курсе личной жизни акушерки.
- Тебе нужно оставить его в прошлом, - с сострадательной улыбкой произнесла Оля, медсестра с глазами-блюдцами и славой правдоискательницы. Похоже, о личной жизни Риты не знала только Татьяна. Возможно, единственная в отделении. – Иначе никогда не встретишь своего единственного. Ты должна освободить для него место в жизни.
Таня еще раз зевнула. По-хорошему, нужно идти. Но раз тут, в довесок к кино, бесплатные посиделки доморощенных психологов, то грех отказываться.
- А я и не хочу никого искать! – возмутилась Рита. Ее обычно зовут «Марго», вспомнила Таня. – Да и кому я нужна с прицепом? – опровергая предыдущее заявление, добавила акушерка.
- Зря ты так, - утешила ее Ольга. – Ты молодая, красивая, стройная.
- Ой, я тебя умоляю! Рыжая, конопатая и тощая, - возразила Марго. – А молодость не требует специфического лечения и обычно проходит сама.
- Ты не должна ставить на себе крест! – взывала местная мать Тереза к… совести или самолюбию, может?
- Я вот знаю некоторые способы… - вмешалась в глубоко воспитательную, но совершенно бесполезную беседу Геля. – Вот смотри. Чтобы забыть своего бывшего, представь себе его лицо. И мысленно дорисуй ему рожки. Или усики, как у Гитлера. Или бородку козлиную.
- Он и без нее козел! – отрезала Марго.
- Вот! А с бородкой он станет смешной козел! И эта наша цель. Представлять бывшего в нелепом виде один раз в день по столовой ложке. Через неделю он уже не будет вызывать серьезных чувств. Так. Просто клоун-козел.
Глаза закрывались сами собой, и перед глазами Татьяны предстал Станислав Борисович. Таня мысленно приделала ему красный клоунский нос. Нет, клоунский нос ему не шел. А бородка шла. Когда Татьяна впервые увидела Дежнева, он был с бородкой.