Это словно метка, которая позволяет
остальным мастерам видеть, где находятся вещи, куда лучше не лезть,
чтобы не ссориться с другими фракциями.
Так объяснил Шандри. Правда, Ксилим
не замедлил влезть с едким замечанием, что так происходит только в
идеальном мире. Но под Небом такое если и случалось, то только во
времена Древних, когда ещё даже Альянса Сект не появилось.
И я был с ним согласен.
Но одновременно с этим и сознавал,
что у меня всегда уходит больше духа, чтобы сделать своими такие
двухцветные печати. Даже сломать их сложней. Вероятно, так же
обстоит дело и для любого идущего. Преодолеть и обмануть
двухцветные печати гораздо сложней, чем простые одноцветные,
полученные из контрактов или созданные мастерами Указов на бегу.
Потому-то фракции и используют эти артефакты с охотой.
Ну да ничего. Вечерами ко мне
приходит отдельно выделенный для этого послушник. Тот самый
бедолага Милай, на котором я и использую, раз за разом, артефакт
Стражей. И в конце концов я пойму, как мне нужно окрашивать стихией
этот дарсов дух.
Я дочитал страницу и задумался.
Интересно. Если пересказать всё это простыми словами, то выйдет
что:
Один цвет указа — действует на
ощущения.
Два цвета — на мысли.
Три цвета на саму душу.
И тогда...
— Что за страж из тебя, когда ты
пялишься в книгу и даже не смотришь по сторонам? Как ты вообще
ходишь и не падаешь, я не понимаю.
Я поднял взгляд от страниц. Хахпет же
не замолкал, кривя губы в гримасе и продолжая мне высказывать:
— Хватит с меня. Вся служба лежит на
мне, ты только и делаешь, что читаешь, а на приказ заместителя
главы Академии положил...
Я захлопнул книгу, и под моим
взглядом Хахпет подавился окончанием фразы. Мгновение помедлив, я
предупредил:
— Выбирай выражения, собрат в
обучении. Иначе мы поссоримся с тобой.
Внешне, или, как пишут в трактатах,
формально он прав. Приказ Ксилима гласил, что ученики Павильона
должны усилить поредевшую во время битвы со Зверями стражу ворот и
стен.
Но, по сути, истинная причина этого
приказа — оправдать моё присутствие на площади ворот. И если бы
Хахпет был внимателен, то уже подметил бы, что за эти три дня я
единственный, кто торчит здесь от рассвета и до заката. Это
остальные сменяются, а я даже ем вместе со стражей Академии. Прямо
здесь.
И все остальные мои напарники, если и
усиливают стражу, то лишь на жалкую кроху. Просто потому, что в
пяти шагах от нас в воздухе висит двухцветная печать моего нового
охранника, попечителя, Мастера седьмой звезды с серебряными
отворотами на халате.